Простите, братья по перу,
Что я у вас сюжет деру!
От Автора
Комедия в нескольких явлениях, но, как и «Брильянтовая рука», с прологом и эпилогом
Пролог
В губернском городе Т. было так много бывших и ныне здравствующих депутатов с подаренными и тем и другим нищим губернским бюджетом квартирами, а равно мэров и прочих мало-, полу-, и просто без- ответственных выборных лиц, что казалось, жители его рождались лишь за тем, чтобы в пригожий воскресный день стать избирателями, исполнить свой гражданский долг, засунув бюллетень, похожий на карту острова сокровищ с заветным крестиком напротив клада в виде очередного всенародного избранника, и снова с чувством глубокой ответственности за судьбу малого или среднего отечества с нетерпеньем ждать того же события в очередное воскресенье. А на самом деле в губернском городе Т. избиратели в своем большинстве ходили на выборы довольно редко, а голосовали невнятно. Жизнь города Т. была тишайшей. Грязь под луной на разбитых дорогах сверкала как каменная соль из несостоявшегося соляного проекта губернатора, а все жители до такой степени были влюблены в мэра Казакова, что это не мешало ему, собирая налоги, не делать ни черта, постоянно леча профильтровавшую не один галлон спиртного печень в Карловых Варах, да еще столько же красть на строительство коттеджа для нелюбимой тещи.
Но вопросы выборов, дорог, налогов, повального воровства и прочего легкого мздоимства сегодня не волновали Василия Александровича Сваро-Бубцева, хотя этими вопросами по роду своей службы он ведал с девяти утра до шести вечера ежедневно, ибо Василий Александрович был губернатором, срок полномочий которого истекал, как мартовская сосулька, а несчастный (по этому случаю) губернский город Т. был столицей той не менее несчастной в этом же отношении губернии.
Итак, сегодня он решил собрать у себя в кабинете «отцов города и губернии» на секретное совещание.
Действие первое
Сваро-Бубцев, Вор О. Паев, Надежда Николавна (Прыжкова-Не-Догонишь), Лукичев-Татаринов, Татаринов-Лукичев, Харя Тонов, Кал Линин, Дерга Чёв, прочие незначительные личности (заместители губернатора, секретарши, прислуга, приставы, городничии, челядь, дворники и ямщики).
Сваро-Бубцев. (сумрачно как на похоронах любимой коровы) Я пригласил вас, господа, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие: к нам едет личный фельдгегерь нашего Гаранта некто Трезор с пакетом, в котором фамилия будущего губернатора. И к нашему общему ужасу, господа, нет никакой уверенности в том, что там будет моя персона-с!
Вор О. Паев. (нарочито тревожно) Как-с Трезор-с?
Надежда Николавна. (на ухо Сваро-Бубцеву, щекотя языком барабанную перепонку) Не верь, Василь Саныч, все он знает! И давно!
Кал Линин. (моргая и абсолютно ничего не понимая) Какой Трезор? Собака что ли-с?
Надежда Николавна. (все также, но уже в другое ухо Сваро-Бубцеву) Верь, Василь Саныч, этот ничего не знает! Наш человек!
Сваро-Бубцев. (после шепота Надежды Николаевны еще более нависая над всеми, сверкая глазами и блестя золотой звездой) Еще раз для дураков и прочих первых заместителей-с: Трезор-с из Москвы-с, инкогнито с секретным пакетом и с кандидатурой! Вскрытие пакета — внезапное, оглашение персоны нового губернатора — немедленное с табуретки при всех-с!
Дерга Чёв. А как же…, а к кому же…, а куда же мы — дворня…, то есть я-с?
Надежда Николавна. (наклоняясь к уху Сваро-Бубцева) Запаниковал! Ну и что, что – свой! Теперь, значит, выяснилось — предатель!
Харя Тонов. (с хитрецой завсегдатая пивной) Да неужели ж этот пакет такой секретный?
Кал Линин. (подступая к губернатору вплотную и еще больше моргая) Так пакет то где будет — в зубах у Трезора, что ли?
Надежда Николавна. (превращаясь в слуховой аппарат Сваро-Бубцева) Я же говорила, Василь Саныч: в голове пусто! Наш человек!
Сваро-Бубцев. (беспомощно-обреченно отмахнувшись от Надежды Николаевны и Кал Линина) Не имеет значения: хоть в зубах, хоть в ногах со свечкой! Чую только не про меня тот пакет! Я как будто предчувствовал, господа: сегодня мне всю ночь снились какие-то две необыкновенные канцелярские крысы. У меня в приемной, да и в аппарате простых крыс – пруд пруди, а этаких я никогда не видывал: молодые, неестественной величины, грудастые, ну, как бабы-доярки из моего бывшего поместья! Вижу – будто пришли эти бабы, э-э-э, тьфу, крысы в мой кабинет, понюхали мое кресло, и пошли прочь. Вот я вам прочту секретное письмо, которое я получил из столицы от Вола Ошина — фаворита прежнего Гаранта, да засунул его, имею в виду письмо, конечно, а не Вола Ошина (его и без меня засунули!), так вот, засунул я это письмецо подальше, чтобы никто не нашел, кроме баб-доярок. Да, тьфу ты еще раз, вот ведь пристало не к тому месту! Одним словом, припрятал, господа! (Сваро-Бубцев из запазухи достает измятый лист и голосом Шаляпина читает): «За проявленный сепаратизм и присоединение города Нью-Московска к штату Аляска без моего указательно-разрешительного распоряжения, городничего М. Инакова понизить в должности до поселкового старосты!» Извините, господа, это — не то, это – потом. Хорошая бумага, сами знаете, вылежаться должна (засовывает измятый лист обратно запазуху и достает другую бумагу, теперь уже с государственным гербом) «Спешу уведомить тебя, оппозиционер ты наш левый, что едет к тебе в губернию для оглашения в назначенный, но никому не ведомый день и час, фамилии нового губернатора, так вот едет личный фельдгегерь Гаранта нашего. Некто по кличке Трезор, человек, пользующийся его исключительным доверием, так как, в отличие от других, такие бумаги не только доставляет, но и читает их с табуретки да с выражениями! Приехать он может, если уже не приехал к тебе, в любой час, а жить будет инкогнито, дожидаясь особого знака для оглашения секретного пакета, от самого Гаранта.»
Кал Линин. Ну, слава Богу, наконец то понял! Значит войне с Турцией быть, потому то и — Трезор-с! Государство хочет вести войну за проливы и Константинополь, поэтому администрация верхняя и подослала чиновника, чтобы узнать, нет ли где измены.
Сваро-Бубцев. (нервно покусывая душки очков) А ведь с виду вроде умный…(продолжает в раздумье в сторону зрителей, боязливо косясь на Надежду Николаевну) И дернул же меня черт или, извиняюсь, Надежда Николавна, ни к ночи будет их обоих помянуть, назначить эту бестолочь на столь ответственный пост! (Обращаясь к Калу Линину) Эх, куда хватили! В Т. – измена!? Да мы изменяли то в последний раз только в смутное время с Лже-Дмитрием и то чуть-чуть-с! А после – ни-ни-с!
Надежда Николавна. (притаившись у уха Сваро-Бубцева) А ведь не хотел назначать такого человека на пост первого зама! Не ошиблись мы с ним, Василь Саныч: в голове глубокий вакуум! Проверенный человек! Одно загляденье! Наш, то есть мой!
Харя Тонов. (все с той же хитрецой) Уж и не знаю, господа, почему, но только пришли мне на ум бессмертные строки не менее бессмертного Пушкина (залезает грязными ботинками на кресло губернатора и с глубоким чувством и выражением, декламирует):
«А ткачиха с поварихой,
Со сватьей бабой Бабарихой
Обобрать гонца велят,
До пьяна его поят,
И в суму его пустую
Суют грамоту другую….»
Вот ведь как умели предки, можно сказать – Рюриковичи, в стародавние времена из ситуации выходить! Главное — вовремя нужную бумагу подложить вместо неправильной, и огласить то, что нужно. А гонца в расход: в бочку, одним словом, и шито-крыто-с!
(Лукичев-Татаринов и Татаринов-Лукичев от таких слов синхронно вздрагивают и в смятении потихонечку, чтобы никто не заметил удаляются).
Сваро-Бубцев. (разводя бровями и косясь на грязные следы от ботинок на губернаторском кресле) Ну, уж от кого, от кого, а от вас, ей Богу, не ожидал: Вы же Гарантово, можно сказать, ухо, око и еще кое-что…ну, это самое! А тут такой пассаж! (садится на следы Хари Тонова).
Харя Тонов. (В пол голоса в сторону зрителей) Око то око, да до царя далёко. Да и ячмень у меня надуло. С округа центрального так в мою сторону сквозняком и тянет!
Надежда Николавна. (вися на ушах у Сваро-Бубцева) Ишь ты, чего знает! И откуда? Ни ты, Василь Саныч, ни я таких стихов отродясь не читывали и никаких пушкиных не знаем! Не наш человек!
Вор О. Паев. А может откупиться? Щенками, к примеру, борзыми. У меня, господа, всегда щенки в припасе имеются, еще со времени, когда имущество ваше распродавал. Брал и беру со всех именно ими!
Сваро-Бубцев. Ну, щенками, или еще чем другим – все взятки. А Гарант наш, сами знаете, и сам не берет – некогда ему все чего то, и нам поэтому (так его и переэтак!) брать не дает! (делая страшное лицо и подражая голосу Гаранта) Общественный резонанс возникнуть может очень даже дурной-с! И даже с международным уклоном-с!
Вор О. Паев. Ну нет, Василий Александрович, не согласен, что это — взятки. Вот если кому за услуги коттедж, к примеру, в Заречье уже под крышу подводят, а другие такие же в Спасском каждому родственнику отгрохали…
Сваро-Бубцев. (нервно перебивая) А я, зато, в вере тверд! А вы – нигилист беспринципный! Зачем скажите, намедни, только я из кабинета на пару недель вышел, чтобы в Барвиху отъехать на лечение, а вы – тут как тут: со своим дурацким утроением и уселись в мое кресло! Это как понимать?
Вор О. Паев. (по-детски шмыгая носом и утираясь рукавом) Шнурки развязались как всегда, вы же знаете. Вот и присел на краешек – завязать. Сами позвали, а теперь из-за пустяка и фантазии все полномочия позабирали…
Надежда Николавна. Когда тебя, Василь Саныч, не было, так он, как ни заглянешь, все почему-то именно в твоем кресле шнурки завязывал!
Сваро-Бубцев. (страшным голосом демона, так что Надежда Николаевна на время отлетает от него) Хватит! Бдительность, господа, и еще раз бдительность! Инкогнито проклятое! Вдруг вот сейчас заглянет сюда Трезор этот (все в страхе оборачиваются на двери), да как гаркнет (все вскрикивают, Надежда Николаевна взвизгивает): «Вот вы где, голубчики!!! А кто, скажет, здесь Сваро, понимаешь, Бубцев-с или Харя, понимаешь, Тонов-с?» И хотя теперь слово «понимаешь» высокие люди к месту и не к месту не прибавляют, потребует люто: «А подать сюда того, понимаешь, да другого! Я им сейчас с табуретки кандидатуру, понимаешь, и оглашу, да с выражениями!!!» Представьте себе, господа, что мы почувствуем при этом, если содержимое пакета загодя знать не будем и не приготовимся к тому, чтобы там моя кандидатура была!?
Дерга Чёв. (подойдя к краю сцены, совсем тихо в сторону зрителей, но Надежда Николаевна как всегда все это слышит) Ну, чувствовать, то носами другие будут, а вот убирать мне придется. Так что надо действительно приготовиться, да старый ковер из дворницкой сюда постелить, чтобы после этого оглашения выкинуть не жалко было вместе со всем и всеми, да и мыть полы не придется!
Надежда Николавна. (также тихо в сторону зрителей) Полов пожалел! Посмотрим как я тебя, после оглашения кандидатуры Василь Саныча, пожалею да оставлю!
ЗАНАВЕС.
Явление 2-ое
Те же, Лукичев-Татаринов и Татаринов-Лукичев, оба возвращаются, запыхавшись.
Лукичев-Татаринов. Чрезвычайное происшествие!
Татаринов-Лукичев. Неожиданное известие!
Все. (хором) Что, что такое?
Лукичев-Татаринов. Лучше я расскажу, Олег Дмитриевич, а то у вас зуб со свистом и давление!
Татаринов-Лукичев. Нет уж, Олег Владимирович, вы всегда не всю повестку оглашаете, да к тому же из оглашенного половину не голосуете! Уж лучше я!
Лукичев-Татаринов. Тогда давайте вместе как на пленарном заседании, чтоб потом никто ничего толком понять не смог и недели две стенограмму расшифровывали!
Татаринов-Лукичев и Лукичев-Татаринов. (вместе, перебивая друг друга, толкаясь, пихаясь и сопя, как вокруг должности спикера) Только от сюда мы вышли, можно сказать по-английски, как на улице, около храма Спаса Нерукотворного наткнулись (ямщик, понимаете господа, коней не удержал) на странного молодого человека призывного возраста в партикулярном платье. Он по улице видно в вашу сторону шел, и в лице такое рассуждение…физиономия…поступки, и здесь (вертят пальцами около виска) много, много всего. Мы и спросили потихоньку у городового, когда молодой человек этот в себя пришел да на асфальте сел, кто, мол, это, а тот нам на ухо и говорит: «Я у него только, только перед вашим наездом документы проверил и чуть было в рекруты его не забрил, но – хотите верьте, хотите нет, а по подорожной все в ажуре – не призовешь. Это молодой человек– мелкий чиновник из Москвы, а зовут его, ежели не запамятовал, Дударь Максимович Сергеев-Бендер-Хлестаков, а здесь как бы проездом и потом, вроде бы, назад в Москву под дядино покровительственное крылышко. Слыхивал я от квартальных приставов, продолжал городовой, что пятый день как вертится он возле губернаторского дома, обедает нахаляву в ближних трактирах, и ни копейки платить не хочет, все на счет московского дяди списывает!
Лукичев-Татаринов. (опережая и забивая Татаринова-Лукичева) Э-э-э говорю я, Олегу Владимировичу!
Татаринов-Лукичев. Нет, Олег Дмитриевич, это я сказал: «Э-э-э!»
Лукичев-Татаринов. Сначала вы сказали, Олег Владимирович, а потом и я сказал. «Э-э-э!» сказали мы одновременно с Олегом Владимировичем. Ну, как на первом прииснопамятном заседании. Так вот он то и есть тот фельдгегерь!
Сваро-Бубцев. (холодея телом и голосом) Кто фельд? Какой егерь?
Лукичев-Татаринов. Фельдгегерь, о котором вы соизволили получить нотицию от Вола Ошина! Трезор!
Сваро-Бубцев. (в страхе) Что вы, господь с вами! Это не он!
Татаринов-Лукичев. Он, ей Богу, он! И денег не платит и цензуру по дороге сюда сразу же устроил в отношении пряников! На одном из них узрел вроде как свое печатное изображение с непечатной надписью! Кому же еще быть как не ему! По лицу видно – Трезор!
Сваро-Бубцев. (в полной панике) Так что ж вы, спикеры этакие, регламент вам в трех чтениях с промульгацией! Так и оставили его там, на асфальте бездыханного?
Лукичев-Татаринов. Мы его с Олегом Дмитриевичем с собой привезли да в вашей приемной на всякий случай оставили.
Сваро-Бубцев. (хватаясь за голову) Позор! Поношение! Говорите он молод? Одна радость: молодого скорее пронюхаешь! (бегом направляется в приемную, за ним, из-под тишка толкая друг друга, следуют остальные; при этом Надежда Николаевна, успевая толкаться отточенно-закаленными локтями даже набегу продолжает нашептовать что-то Сваро-Бубцеву на ухо).
ЗАНАВЕС.
Явление 3-ое
Те же и Дударь Максимович, из кармана которого торчит грязный угол почтового конверта.
Сваро-Бубцев. (елейным голосом сельского пастушка) Не ушибли ли вас вовремя случившейся оказии??
Дударь Максимович (отряхиваясь и шаркая ногой) Нет, отчего же, очень приятно было встретиться с лошадью! Так сказать грудь с грудью! А за оказию… что ж… Мне ведь, господа, ничего особенного (в качестве компенсации) кроме должностенки и не надо, так что приютите безродного! Мне бы годок перекантоваться и к дяде в Москву на хлеба думские. Там, глядишь, и должности повыше предложат, после вашей — дрянной! Я ведь, господа, к столичному обществу привык…
Сваро-Бубцев. Обязанность моя, как губернатора, заботится о том, чтобы приезжающим и всем благородным людям не чинилось никаких претеснений.
Дударь Максимович. Ну, так дайте взаймы, а то я в дороге поиздержался, никак к дяде вернуться не могу…
Сваро-Бубцев. (отводит Дударя Максимовича в сторону ото всех и заговорчески шепчет) Это непременно-с! Вот только деликатный вопрос: а что это у вас за пакет из кармана торчит распечатанный?
Дударь Максимович. Ах, это! Это из почтовой кареты возле вашего дома выпало, вот я и подобрал! Да не знаю — кому отдать, и где почта в вашей провинциальной дыре тоже не знаю!
Сваро-Бубцев. (в сторону) Эх, какого тумана напустил! (елейно Дударю Максимовичу) А не читали ли вы содержимого?
Дударь Максимович. (не имея ни малейшего понятия о содержимом и глядя честно-стальным взглядом) Конечно читал.
Сваро-Бубцев. (потихоньку запихивая в карман Дударю Максимовичу ведро картошки) Уж не моя ли там фамилия пропечатана?
Дударь Максимович. (в сторону) Что то он уж больно о себе печется? Возьму и совру, авось еще подкинет! (Сваро-Бубцеву) Именно ваша-с!
Сваро-Бубцев. (задыхаясь от счастья) Благодетель вы мой! Камень с души сняли, небеса будущего распахнули! Вот возьмите еще (сует ему в другой карман 5 початков кукурузы) Только другим, ежели о чем спрашивать будут, ни слова, до самого оглашения! А лучше еще – и соврите им! Так надежнее!
Дударь Максимович. (удивленно) Какое еще оглашение? Зачем врать то? Кому врать то?
Сваро-Бубцев. (снова елейным голосом) Сами знаете.
Вор О. Паев. (подкравшись по кошачьи, вкратчивым голосом) Что же вы, Василий Александрович, дорогого гостя у всех украли? Позвольте мне его в наш круг вернуть! (ведет Дударя Максимовича как девушку под локоть к общей группе, и по дороге, наклонившись к уху, шепчет с хитрецой во взгляде) Слышал, что вы в деньгах нужду имеете? Соблаговолите получить. Так чья же фамилия в пакете, не посмотрели случаем? Не моя ли-с?
Дударь Максимович. (с правдивостью барона Мюнхаузена, входя в роль) Точно знаю – ваша! Честное благородное слово! Но это — государственная тайна!
Вор О. Паев. (засовывает в карман Дударя Максимовича куклу из двух купюр и нарезки оранжевых листовок) Дождался наконец то! Дуракам этим – ни слова, вплоть до оглашения. Особенно этому старому пню со звездой! Надеюсь, ему то ничего не сказали?
Дударь Максимович. (с абсолютной искренностью в голосе) Да что вы! Как можно-с!
Харя Тонов. (перехватывая Дударя Максимовича и, уводя в сторону, нарочито громко) Слышал в Москве у вас медведь гризли имеется… (продолжает тихо на ухо, засовывая Дударю запазуху грелку с пивом) Так в конверте фамилия…
Дударь Максимович. (поддерживая грелку и честно глядя в глаза) …Ваша фамилия!
Харя Тонов. (злорадно в сторону) Так и знал! Утру нос этим двум задавалам: старому и малому! (Дударю Максимовичу) Вот вам за услуги еще, только уговор: прошу никому не слова!
Дударь Максимович. (убежденно) Как можно-с! Положитесь на меня полностью! До этого…Ну, как его… до оглашения! Ни гу-гу-с! А остальным, конечно, врать-с?
Харя Тонов. (прижав руки по швам, голосом главного инспектора вытрезвителей и богоделен) Врите на здоровье ради нашего дорогого Гаранта!
Татаринов-Лукичев и Лукичев-Татаринов. (налетая, перебивая друг друга, и увлекая гостя к окну, шепча в оба уха одновременно) Там…в пакете…оглашение…фамилия…
Дударь Максимович. (полностью освоившись со своей ролью, развязанно и запанибрата) Не волнуйтесь, господа, там только ваши фамилии. Вот только забыл, кто под первой – губернатор, а кто под второй – вице. Да вам, я гляжу, это и не важно. Лишь бы вместе. Так что готов молчать до оглашения, сами понимаете, не задаром! (протягивает руку).
Татаринов-Лукичев и Лукичев-Татаринов. (растерянно моргают глазами и шарят по карманам) У нас же бюджетная дисциплина, дефицит и все такое. Вот сто рублей с почетной грамотой, соизвольте! За большой, стало быть, вклад в законотворческий процесс.
Надежда Николавна. (крадется с улыбкой гигены и засовывает в карман Дударя Максимовича кулак старой мелочи пополам с шелухой от семечек, одновременно профессионально шепча в самое ухо) Это вам, голубчик, от женсовета, женсоюза и организации не голосующих бабушек! Там… в пакете этом… не Кала Линина фамилия случаем-с имеется в качестве резервной? Ну, скажем, в скобочках или кавычках каких-нибудь? Василь Саныч, конечно, первый кандидат, но ведь должен же у нас и запас быть! Так сказать, в смысле ума, чтоб равноценная замена была! Преемник работающий как мой приемник…
Дударь Максимович. (голосом приказчика) Желание клиента, сударыня, для нас закон! Нас могут ограничить только размер ваших финансов! Как заплатите – так и огласим!
Надежда Николавна. (шепча в сторону зрителей, засовывая ему в другой карман точно такой же кулак мелочи с шелухой) Совсем разорил, лихоимец! Зато теперь уж точно: либо Василий, либо Василич! А у обоих — я ! Как муха возле уха!
Дударь Максимович. (быстро сосчитав в стороне купюры и монеты, хищно усмехнувшись) Я, господа, вас должен не надолго оставить.
Сваро-Бубцев. (растерянно) А как же оглашение секретного сообщения, то есть моей кандидатуры?
Дударь Максимович. (с предельной честностью и прямотой) Так я ж на один день к дяде в Москву! А завтра же и назад, на оглашение!
Сваро-Бубцев. (подобострастно) Не смеем никак удерживать, в надежде благополучного возвращения. Не нужно ли чего в дорогу?
Дударь Максимович. Да вот, знаете, банкноты какие-то у вас у всех потрепанные. Не соизволите ли дать тоже самое, только новыми? А старые… старые я по дороге обменяю.. на другие новые!
Все. (хором) Извольте! Сколько угодно!
Дударь Максимович. (уложив в рюкзак провиант и рассматривая только что врученные новенькие ассигнации) Вот теперь – другое дело! Новые деньги – новое счастье! Провожать не надо, господа, а карета у меня своя у гостиницы стоит. На дверках фамильный герб – медведь гризли. Если увидите, хотите – не хотите, а узнаете в тот же час!
Все. (хором) Возвращайтесь для оглашения скорее! Ждем! Ждем! Ждем!
(Дерга Чев потихоньку выскальзывает вслед за ушедшим Дударем Максимовичем)
ЗАНАВЕС.
Явление 4-ое
Те же без Дударя Максимовича.
Сваро-Бубцев. (всем) Ну, что, канальи? Ловко я вас?
Все. (хором, каждый хитро думая о своей фамилии в пакете и не желая до оглашения как-нибудь проявиться) Имеем честь поздравить!!! Благоденствия и многие лета!!!
Надежда Николавна. (восторженно) Мы с Василь Санычем, господа, в Москве собираемся жить. А здесь, признаюсь, такой воздух…провинциальный уж слишком!… Признаюсь, большая неприятность его нюхать! А сюда в Т. приезжать будем изредка, господа, чтоб возвысить кого-нибудь ненароком, а потом сократить за ненадобностью!
Сваро-Бубцев. А-а-а-а-а пчхи-и-и-и!!!
Все. (хором желают здравствовать, но отдельные голоса все же пробиваются сквозь общий гул) Здравия желаем!!! Сто лет в должности и куль червонцев!!! Что б ты пропал!!! Черт тебя побери!!!
Сваро-Бубцев. Покорнейше благодарю, господа! И вам того же желаю!!! Я, господа, вообще давно хочу правой рукой Гаранта нашего стать!
Все (хором) Дай то Бог!!! С глаз долой – из сердца вон!!! Про нас, Василий Александрович не забудьте, замолвите словечко, еже ли что! Посади свинью за стол…
Сваро-Бубцев. ( по-сельски всем собою излучая счастье) Я готов со своей стороны, готов стараться!
Надежда Николаевна. (строго и громко, не на ухо) Ты, Василь Саныч, всегда готов обещать да прожектировать! Не всякой же мелюзге оказывать покровительство! И самим мало будет!
Явление 5-ое
Те же и Дерга Чев, который возвращается крайне возбужденный, размахивая каким-то пакетом.
Дерга Чев. (впопыхах) Удивительное дело, господа! Чиновник, которого вы, особо подчеркиваю: вы, а не я, приняли за Трезора, был-с не Трезор-с!
Все. (хором) Как не Трезор???!!!
Дерга Чев. Это я понял когда конверт из его кармана в приемной потихоньку вытянул да и вскрыл, а там…
Сваро-Бубцев. (гневно) Да как же вы осмелились вскрыть пакет такой уполномоченной особы?
Дерга Чев. В том то и штука, что он не уполномоченный и не особа!
Сваро-Бубцев. (снисходительно) Что ж он по-вашему такое?
Дерга Чев. Ни се ни то! Черт знает что такое! Наподобие пятого помощника главного спикера!
Сваро-Бубцев. (запальчиво) Как вы смеете называть его ни тем ни сем, да еще черт знает чем? Да я вас под сокращение…
Дерга Чев. (более чем кто-либо из присутствующих поняв дальнейшую судьбу губернатора) Кто? Вы? Коротки руки, да и ноги не длиннее! Убегу я от вас…
Сваро-Бубцев. (по-детски капризно) Надежда Николаевна… Ну, шепните что-нибудь о ком-нибудь или щепните меня!
Дерга Чев. (поднимая пакет над головой и становясь на освободившееся кресло губернатора) Так вы хотите, господа, знать, что в этом пакете?
Все (хором) Хотим!!!
Дерга Чев. А пакет то, господа, пустой!!!
Каждый по отдельности и все хором К-а-а-а-а-а-а-к-к-к!!!
Сваро-Бубцев. (бьет себя по лбу) Как же я, старый дурак, выжил из ума!!! Всю жизнь на службе! Всех мошенников на доморощенный спирт как на уду поддевал! Первого Гаранта чуть не подсидел, пока тот в Форосе пупок грел! Второго вокруг отсутствующего пальца обвел! Вот смотрите, все смотрите как одурачен губернатор! Сосульку мартовскую, тряпку на школьной доске принял за важного человека! Ну что в этом вертопрахе московском было похожего на Трезора? И вдруг все: Трезор! Трезор! Ну кто первый выпустил, что он Трезор?
Все. (хором) Это Татаринов-Лукичев и Лукичев-Татаринов!
Татаринов-Лукичев. Это не я! Это Олег Владимирович!
Лукичев-Татаринов. Это не я! Это Олег Дмитриевич!
Сваро-Бубцев. (подступая в плотную и задыхаясь от гнева) Только по белому дому, как по белому свету рыскаете и смущаете всех, трещетки проклятые! Сплетни сеете, сороки короткохвостые!!!
Явление последнее
Те же и жандарм, а после и Трезор.
Жандарм. (чеканным шагом зайдя в кабинет и ставя по средине специальную табуретку для речей). Приехавший по повелению Гаранта нашего чиновник сейчас же огласит текст секретного пакета с фамилией будущего губернатора!.
Все А-а-а-а-а-х-х-х!!!
Появляется Трезор. Он в форме. То есть неестественно трезв.
Трезор. (Сваро-Бубцеву официально-напыщенно) Исполняя волю Гаранта нашего, приказано вам лично, за особые заслуги ваши в области бензинопродукции, кукурузоводства, стекловолоконства, солепроизводства, а равно производства мишек, машек и пашек, а также за особые достижения в области велоспорта, так вот за эти самые и не очень самые заслуги, доверено лично вам с выражениями огласить содержимое пакета, встав на официальную, из Москвы доставленную табуретку (вручает Сваро-Бубцеву пакет).
Сваро-Бубцев. ( вскрывает пакет, потихоньку доставая от туда бумагу, заикаясь, читает) «Назначаю губернатором в губернюю Т…»
Все. (хором с нетерпением) Ну-у-у!!!
Сваро-Бубцев. «Назначаю в Т….»
Все. (хором с еще большим нетерпением) Ну! Ну же!!!
Сваро-Бубцев. «В Т. назначаю…» пот глаза залил, господа… «Назначаю…» не вижу ничего… Какие-то свинные хари кругом, а не коллеги да сотрудники!!! А текст просто расплывается перед глазами!!! (снова пытается читать) «Назначаю новым губернатором…Ха…»
Харя Тонов. Ах!
Сваро-Бубцев. Нет не Ха.., а Вор…
Вор О. Паев Ох!
Сваро-Бубцев. Нет не то… «Назначить Кал…»
Кал Линин. Эх!
Сваро-Бубцев. Нет не могу… не прочту… (снова берется за чтение) «Назначить Та…Лу…»
Татаринов-Лукичев и Лукичев-Татаринов. (вместе) И-Их!!
Сваро-Бубцев. (обессиленным голосом) С нами крестная сила!… «Назначить новым губернатором в губернию Т. …»
Произнесенная им ФАМИЛИЯ НОВОГО ГУБЕРНАТОРА поражает как громом всех присутствующих, вся группа остается в оцепенении…
МЕДЛЕННО ОПУСКАЕТСЯ КРАСНЫЙ ЗАНАВЕС
КОНЕЦ
Человек Без Сердца