Россiя, которую мы потеряли
В самом конце XIX века в Туле произошло трагическое событие, живо запечатлевшееся в памяти современников и получившее широкую огласку: 19 марта 1899 года был убит местный оружейник Алексей Тимофеевич Грязнов. Случай этот приобрел особую известность благодаря громкому судебному процессу над лицами, обвинявшимися в убийстве или в причастности к нему, и стал одним из ярких примеров, демонстрирующих специфику суда присяжных в поздней Российской империи. Дело не только отразило в себе столкновение личных драм, бытового насилия и разлада в семье, но и раскрыло ряд особенностей тогдашнего российского правосудия, в котором институт присяжных играл ключевую роль.
Сегодня, опираясь на проверенные архивные материалы, публикации в газетах и свидетельства очевидцев, а также на сохранившиеся судебные отчёты, можно почти детально воссоздать эту историю, дать оценку личности убитого и разглядеть, насколько взвешенным оказался суд присяжных в столь запутанном, а одновременно и страшном деле.
Алексей Тимофеевич Грязнов (1840–1899), прозванный современниками «одним из лучших ружейников Тулы», был достаточно известной фигурой в оружейном мире. Его мастерская, действовавшая в тульской слободе Чулково, располагалась в собственном двухэтажном доме на набережной Упы и с 1860-х годов выпускала самые разные ружья: от дешёвых пистонных вариантов до довольно дорогих моделей с дамасскими стволами. При этом мнения о качестве его работ были противоречивы. Некоторые почитали его за мастера-самоучку (сохранились отзывы об особой прочности и мощном бое этих ружей), в то время как другие упрекали его в «заоблачных ценах» при посредственной пригонке частей и косо посаженных планках. Тем не менее фактом остаётся и то, что ни одно частное тульское заведение не демонстрировало так часто свои ружья на всевозможных выставках, в том числе международных, как мастерская Грязнова: сохранились архивные упоминания о его участии в крупных выставочных мероприятиях в конце XIX века. Так или иначе, Алексей Тимофеевич был фигурой заметной — и в чисто ремесленном смысле, и как известный по своей эксцентричности и буйному нраву человек.
Его семейная жизнь, если судить по свидетельствам современников, складывалась крайне тяжело. Жёсткость, а местами и жестокость, в нравственном смысле не были редкостью для среды так называемой «мастеровщины», где часто встречались и грубые нравы, и мрачное отношение к жёнам и детям. Однако, как утверждали свидетели, поведение Грязнова выходило за все мыслимые пределы. По словам священника, бывшего духовником покойной матери Алексея Тимофеевича, последние двадцать лет жизни он изнурял семью рукоприкладством: супругу, по показаниям знакомых и соседей, он избивал до такой степени, что выбил ей все зубы, обваривал голову кипятком и швырял в неё горячим супом. Дочерей он нещадно обижал, позволял себе фамильярные и даже недвусмысленно унизительные действия, а на единственного сына Николая смотрел чуть ли не как на мальчишку-ученика, которого можно наказать, морить голодом, колотить чем попало: от прикладов ружей до металлических прутьев.
Особенно чудовищным для современников выглядело то, что в последние годы жизни старик Грязнов отличался порочными наклонностями, живя, по сути, в состоянии старческого разврата и не скрывая этого ни от своих домочадцев, ни от соседей. Вдобавок, если верить показаниям тех же свидетелей, он постоянно держал при себе неких «прислуг» женского пола, которых упрекали в том, что они становятся его любовницами. Когда одна из таких девушек беременела, её выгоняли на улицу, а на смену приходила другая. По городу ходили слухи и об инцесте с дочерьми, хотя формально это доказано не было: зять Грязнова — некто Горбунов, женившийся на старшей дочери, будто бы узнал, что невеста была обесчещена отцом, но в суде, ссылаясь на право не свидетельствовать против родственников (и, возможно, чтобы избежать ещё больших слухов), он уклонился от прямого ответа. Полиция позже уточняла, что слышала подобные рассказы от домашних и соседей, однако никто не решился прямо подтвердить или опровергнуть всё происходившее. Рассказывали, что младшие дочери часами прятались у соседей, ночевали на чердаках, лишь бы не оказаться в доме с разъяренным отцом, который мог выместить на них свою злобу и странные влечения.
РАПСИ
Продолжение следует