Рассказывает реставратор по ткани Наталия Ченцова
Сейчас Наталия Ченцова — единственный художник-реставратор по ткани в музее-заповеднике «Куликово поле». Фото: Александра Шулепова
Наталия Ченцова по образованию художник по вышивке: в 1996 году окончила Тульский колледж культуры, где изучала все виды ручной вышивки. Их очень много, а еще есть особенности локальной вышивки — схожие по технике исполнения. Наталия даже не решается назвать точную цифру вышивальных видов и подвидов — по ее словам, речь идет о десятках, а то и сотнях.
Наталия Ченцова вела две областные школы — по ткачеству и по народному костюму.
— Там мы изучали тульский костюм и пытались реконструировать его. Обучала женщин, приезжавших со всей области, всем техникам и технологиям, по которым шьется костюм, с подробным описанием и выкройками. Учила, как снимать эти самые выкройки, какие там шовчики и вышивки используются, какое ткачество, — поясняет Наталия. — В преподавании мне пригодились все мои навыки и умения, чтобы разобраться, что там накручено-наверчено: какая вышивка здесь, какая строчка там, как она называется. Словом, надо было разложить полностью всю технологию.
Позже Наталия вслед за мужем пришла в музей [«Куликово поле»]- работать реставратором. «Получается, что занимаешься тем же самым, но с другой стороны», — с улыбкой заключает мастерица.
Исторические ошибки
Реставрация начинается с изучения предмета: вот принесли полотенце — и надо определить даже не столько для чего оно использовалось, сколько из чего оно сделано. Например, течет ли краситель, который использовали в нитях вышивки. По словам Наталии, это очень важно, поскольку от этого зависит методика реставрации, а она у каждого красителя своя. К тому же, используя слишком агрессивную химию, можно вообще потерять предмет — пусть лучше пятнышки останутся. Потом выбирают способ очистки. Здесь тоже свои методики в зависимости от того, какое полотно. Очищают, и только потом начинается работа с сечениями и утратами. Есть ли кружево на полотенце, какое оно — вязанное крючком или еще как. Опять же нужно ли этот фрагмент воспроизвести или надо зашить, чтобы было незаметно.
— Я должна максимально повторить ту же технику, что была у мастерицы, — поясняет реставратор.
— Ошибки повторяете? — не могу удержаться.
— Сколько через мои руки прошло костюмов, — вздыхает мастер. — Да, там есть ошибки. И даже в композиции. Это же не так, как сейчас производство. Например, не хватило места — она решила уменьшить какую-то часть рисунка, фразы. Это и ценно. Всегда поражало, как они ухитрялись руками отшить всю эту одежду. Сколько сил, терпения… А если учесть, что и нитки изготавливали сами… Шерсть нужно вычесать, потом спрясть ниточку. Она может быть совсем тонкой. Изготовление льняной нити тоже дело небыстрое. В Тульской губернии были распространены конопля и конопляные ткани. Позже хлопок привозной, шелковая нить, конечно, привозная. Только представьте, каким сложным процессом раньше было изготовление костюма. Ведь в магазине ниточку не купишь. В ткачестве очень много нюансов. Так что заняты были постоянно. Да еще и при лучине.
— Что самое древнее довелось реставрировать? Может, что-то новое от предков узнали, какую-нибудь вышивку, например?
— Самое старое, что восстанавливала, — костюмы, головные уборы XIX века. Конечно, музейная реставрация — это другие методики. Я и раньше занималась восстановлением костюмов, но они должны были быть носибильными. Например, артисты выступали в подлинных костюмах, в них были утраты, надо было исправить. Но музейная реставрация сильно отличается: здесь же предмет никто не будет носить, разве манекен, так что совсем другие методики. В технологии вышивки, ткачества ничего нового для себя не узнала: и 100, и 200 лет назад ручками делали все примерно так же. С развитием техники появились новые виды вышивки, новые плетения в ткачестве. Сейчас ручная вышивка, в том числе и крест, заменяется машинной. Но она другая. Пусть будет.
Моя собеседница не только в очках, но и с лупой на голове, как доктор. На столе мощный микроскоп, под ним — изящные украшения. Это вам не так просто — белошвейка. Наталия говорит, что с такой тонкой работой только в реставрации столкнулась. Сейчас она — единственный в музее человек, который работает с тканями.
Полная версия: Елена Шулепова, «Российская газета»