Как литературные премии работают против читателя
См. также: Зиги и желто-голубые хоккеисты
Многие из нас пользуются корейскими телефонами. А премия «Ясная Поляна» пользуется деньгами их создателей. Уважуха южным корейцам, которые поддерживают российскую словесность. Но поскольку сами они по-русски не читают, сложно винить их, если с премией вдруг что-то не так.
А что у нас не так с «Ясной Поляной»? Опять не тому дали? Тоже мне повод для разговора. С премиями всегда одно и то же: кому ни дай, обязательно найдутся недовольные.
Поэтому будем считать, что всё с «Ясной Поляной» нормально. Просто написана ещё одна глава скучной истории нашей премиальной жизни. И вот об этой-то скуке и стоит поговорить.
Лауреат этого года в главной номинации («Современная русская проза») – Саша Николаенко с романом «Муравьиный бог: реквием». Знакомый персонаж культурного пространства – женщина под пятьдесят, называющая себя уменьшительным именем. Извините, что я так сразу про возраст, но кто-то ведь может подумать, будто жюри поддержало юный талант. Ага, как бы не так.
Бог с ней, с самопрезентацией, была бы книга хорошая. Но книга не хорошая и не плохая, а… как бы сказать… «не для всех». История про мальчика-сироту, которого угнетает бабушка, изложена ритмизованной прозой, почти стихами. «Петербург» Андрея Белого читали? Ну вот это оно.
Берём абзац наугад. «Петруша подошёл окну, где дочки солнца голова, но роста не хватало заглянуть. Подвинул стул, залез и глянул вниз: какая высота! До головокруженья, разом, уменьшила людей, идущих тротуаром в запятых, но, чтоб коснуться их при этой высоте, хватало одного движенья пальца по стеклу. Прижал – и нет. Прижал, вдавил и покрутил. Стекло под пальцем скрипит – оп! – и исчез. А шустрый закорючка, исчезновенья не заметив своего, вдруг выскользнет из-под нажима пальца, дальше побежит…»
Не уверен, что сей опус прочли до конца даже рецензенты, которых понуждал к этому долг службы. Причём это не первая книга того же автора ровно в том же роде. Очень нравится Саша Николаенко литературным гурманам-экспертам и кочует с разными текстами из одного шорт-листа в другой. Но ведь широкие народные массы читать этого не будут.
Я не к тому, что «искусство принадлежит народу» и должно быть понятно каждой доярке и каждому оленеводу. Но масса образованных людей России сама по себе довольно широка и ждёт от литературных премий доброго совета: что читать в этом сезоне? Вместо этого получает сущее издевательство.
Позвольте, ведь «Ясная Поляна» – это что-то про заветы Льва Толстого? Лев Толстой не только любил детей, но и заботился о массовом чтении – даже писал специальные рассказы для народа. А премия, названная в честь его поместья, с пропагандой чтения не справляется. Ох, не понял бы старик уважаемых экспертов.
Автор «Севастопольских рассказов» и «Войны и мира» также не понял бы, почему ни в коротком, ни в длинном списке не было ни одного произведения, которое бы затрагивало тему Донбасса, современных фронтовых реалий. Что, не написали ещё? А если найдём? Как минимум Захар Прилепин написал.
Увы, эксперты премии предпочитают другую литературу: 1500 страниц Эдуарда Веркина приблизительно ни о чём или очередной как бы мистический роман Алексея Сальникова. И это ещё лучшее из того, что предлагает нам «Ясная Поляна». Национальной книги, народной книги – и даже замаха на неё – среди главных претендентов не было.
Навскидку несложно определить причину: банальный монополизм. Из шести книг короткого списка три были выпущены издательством «Альпина. Проза» и две, включая победивший роман, – «Редакцией Елены Шубиной» (РЕШ).
Опять же история знакомая и скучная. Литературные премии – такая игра, в которую играют все, а побеждает РЕШ. Гордый девиз этой конторы: «РЕШаю, что читать». То есть они РЕШают. А поскольку люди этого всё равно не читают, получается «РЕШаю, что вы ничего читать не будете».
Вот и падают тиражи. Вот и теряет авторитет русская словесность. А «премиальная литература» существует как вещь в себе, отдельная от жизни страны.
Я всё же оптимист, и мне кажется, что книги, обращённые к людям, а не к экспертному сообществу и прикормленным издателями критикам, в стране пишутся и будут писаться. Книги, в которых читатели будут узнавать нашу эпоху и самих себя, о которых будут спорить. Может быть, даже книги, героям которых будут подражать. Но читатели рискуют их проглядеть, если вместо честной литературной экспертизы у нас по-прежнему будет господствовать система машинного доения лопоухих корейцев.
Игорь Караулов, «АбZац»