Смерть ветерана в ковидном госпитале Алексина

В возбуждении дела отказали, компенсацию морального вреда урезали в 14 раз

В августе этого года Алексинский межрайонный суд рассмотрел иск жителя города Сергея С. к местной районной больнице, в которой располагался госпиталь для больных коронавирусом. Ранее там скончался дед истца, который, согласно материалам дела, являлся ветераном Великой Отечественной войны. Данные ветерана, а также точная дата его смерти, поясним, не указываются, но известно, что произошло все еще осенью 2020 года во вторую волну коронавируса.

Тогда ветеран отдыхал в одном из санаториев региона. Привез его туда Сергей – единственный родственник после смерти супруги пенсионера и их совместной дочери. Внук помог деду заселиться в номер, поцеловал и поехал по делам. В дальнейшем каждый день созванивался, спрашивал о самочувствии. Позвонил внук и в день рождения деда. Тот был весьма бодр. Но уже вечером внуку поступил звонок от сотрудника скорой помощи. Женщина сообщила, что у пенсионера температура, у него подозрение на коронавирус. Ветерана повезли на КТ, а затем в ковидный госпиталь.

После дед сам позвонил внуку и успокоил, мол, начали лечить, все хорошо. При этом голос был тяжелым, а дыхание учащенным. Сергей созванивался с дедом, набирал и на горячую линию, чтобы узнать о его состоянии, привозил вещи, продукты и лекарства.

В один из дней дед позвонил внуку и попросил забрать его из госпиталя, «так как врача он вообще не видел и никто его не лечит». В противном случае ветеран обещал сделать необдуманный поступок…

Сергей стал уговаривать деда остаться, ведь специалист горячей линии уверял, что в госпитале знают, как проводить лечение, обещали помочь.

 — Со слов дедушки, в один из дней он упал на пол с кровати и пролежал всю ночь на полу, так как не было сил встать, никому до этого не было никакого дела. Впоследствии у него начала падать сатурация и его поместили в реанимацию под кислород. В дальнейшем сатурация стала повышаться и по непонятной причине его перевели в индивидуальную палату без какого-либо наблюдения. Спустя некоторое время его состояние опять стало ухудшаться и его переместили в реанимацию под ИВЛ. [Дата] вечером на личный телефон истца позвонили из ковидного госпиталя и сообщили о том, что дед умер, — гласят материалы дела.

Представитель ГУЗ «АРБ №1 им.профессора В.Ф. Снегирева» в ходе рассмотрения дела пояснила, что на тот момент в регионе действовала рекомендация по самоизоляции лиц пенсионного возраста. В медучреждении считают, что Сергей должен был позаботиться о здоровье своего дедушки и отложить поездку в санаторий до стабилизации ситуации, связанной с распространением CОVID-19. Обратили там внимание и на недоработку сотрудников санатория, который является лечебным заведением. Якобы признаки коронавируса стали появляться у ветерана даже не в день обращения в медикам.

Росздравнадзор провел проверку качества оказания медицинской помощи. Были выявлены следующие дефекты:

 — протокол осмотра в приемном отделении отсутствует; при первичном осмотре врача-терапевта, а также при осмотре совместно с заведующим отделением .

— не проводилась оценка динамики течения выявленной пневмонии COVID-19

— в ходе осмотров дежурного врача-анестезиолога-реаниматолога не проводилось измерение ЧДЦ

— выполнено РКТ грудной клетки, по результатам обследования рекомендовано проведение ЭХО-КГ, однако рекомендованное обследование не было выполнено

— имеется расхождение информации о поступлении пациента в инфекционное отделение в титульном листе медицинской карты и посмертном эпикризе

— в период нахождения пациента в инфекционном госпитале состояние пациента оценивалось, как средней степени тяжести, тяжелое, однако не была назначена соответствующая противовирусная терапия.

Также была проведена комплексная судебно-медицинская экспертиза. Эксперт пришел к выводу, что данные дефекты оказания медицинской помощи с большей долей вероятности не могли повлиять на неблагоприятный исход заболевания, в связи с наличием у пациента серьезной сопутствующей патологии и тяжестью течения основного заболевания.

Уголовное дело, которое было возбуждено по факту смерти пенсионера, прекратили за отсутствием состава преступления.

Сергей обратился с иском к медучреждению о компенсации морального вреда (1 400 000 рублей) и средств, потраченных на погребение и установку памятника (еще около двухсот тысяч). С такими суммами в медучреждении не согласились.

 — [Представитель ответчика] полагала сумму расходов на погребение, изготовление и установку надмогильного сооружения завышенной, учитывая, что надмогильное сооружение было установлено на место захоронения не только ФИО1 (прим. ветерана Великой Отечественной войны), а всех погребенных родственников истца, — говорится в материалах дела.

Сергей же пояснил, почему потребовал такую сумму компенсации морального вреда. Своего отца он не знал. Его заменил дед. После смерти родственника у мужчина начались проблемы с психикой. В следственные органы и суд спустя продолжительное время после смерти родственника он обратился, чтобы восстановить справедливость. Сергей уверен, что «деду не дали шансов выжить». Мужчина в своих показаниях рассказывал, что в больнице даже не оказалось препарата, который был нужен деду. Об этом внук не знал. Знал бы – привез. Не может простить медикам Сергей и отношение к старику.

Из материалов дела, на основании показаний истца:

 — В палате, где находился дедушка, отсутствовала вода, истец привозил ему воду, поскольку в состоянии, в котором находился ФИО1 необходимо было пить много воды. Дедушка жаловался ему, что хотел сброситься из окна, настолько ему плохо было, не мог сходить в туалет, в палате не было туалета, ему клизму не сделали, питание было плохое.

После смерти пенсионера и проверки Росздравнадзора  врачам, допустившим дефекты оказания медпомощи, было выдано устное предупреждение и строго указано на недопустимость подобных дефектов в работе.

С ГУЗ «АРБ №1 им. профессора В.Ф. Снегирева» взыскали в пользу истца 228 257 рублей 85 копеек. 100 000 из них – компенсация морального вреда.

ИА «Тульские новости»