Был бы фермер, а дело найдётся?

Наверное, надо было постричь луг на английский манер, забор с вензелями поставить…

В августе 2016 года в материале под заголовком «О девушках и козлах» «Молодой коммунар» рассказал историю двух молодых тулячек, решивших работать на селе

Фото из семейного архива Юлии Денисовой

По итогам ударной пятилетки можно снова констатировать: путь в фермерство у нас усыпан не розами, а договорами, протоколами, долговыми расписками и исками…

Девушки, которые не в офисный планктон подались, а решили избрать делом жизни труд на земле, шаблон тогда поломали, ибо на фермеров ни разу не были похожи – ни тебе облезлых камуфляжных портков, ни скелета трактора на дворе, ни перегара в посевную. Вполне себе современные девчонки в модном прикиде, однако, в отличие от многих офисных ровесниц, – трезвомыслящие, настойчивые до упорства и с ясным целеполаганием. Другим на селе и не выжить, там же у нас чаще не декорации «Кубанских казаков», а бездорожье, руины колхозных построек и дороговизна кормов.

Для Юли Денисовой, оформившей крестьянско-фермерское хозяйство, сельская жизнь пять лет назад началась с лошади Бронзы – больной и тощей до такой степени, что по ней лошадиную анатомию изучать можно было. Юля (тогда её земельный участок был возле Прилеп) забрала животное к себе и выходила – она училась на ветеринара. А ещё были коняга-инвалид Тотошка и пожилая лошадь Груша, спасённая в последний момент от мясокомбината. Как шутил Юлин муж, лошадиный хоспис… Плюс полтора десятка подобранных собак и 8 неприкаянных кошек.

Но это, так сказать, для души. А для работы были козы, корова и бычок, птица и племенной козёл. Когда живности во дворе стало тесно, Юля присмотрела неподалеку от Алёшни пустующие три десятка гектаров земли рядом с Упой. Заливной луг, сочная трава на выпасе – натуральный коровье-лошадиный рай.

Оформление пустующей земли в аренду для фермерских нужд – это был тот ещё квест: как бегать по конторам за многочисленными бумагами, согласованиями и визами – рассказывать никому не надо. Когда тысячи гектаров просто зарастают борщевиком и лесом, это как бы «ничья» земля, и ни у кого голова о ней не болит. Но стоит только кому-то не «особо уполномоченному» вознамериться пустить землю в дело, чтобы не пропадала зря, эти гектары сразу превращаются в закрома Родины, землю-кормилицу и сугубую государственную ценность. Но как бы по рукам ни долбили начинающего фермера Юлю Денисову, тогда ей удалось оформить аренду.

Первые три месяца Юля с мужем жили здесь же, на своих угодьях, в парнике. Из удобств – туалет-теремок да рукомойник. Потом поставили домик-времянку, подвели электричество. Всё время уходило на хлопоты со стадом. Когда-то она начинала с одной бурёнки, а ныне в фермерском стаде уже 15 коров, а также козы, овцы, поросята, птица. По договору земля оформлена для нужд сельхозпроизводства, то есть это выпас, земледелие, садоводство и т. д. – для любой сельской деятельности, хоть оленей разводи, главное, чтобы земля использовалась. Она и используется: скот уверенно прибавляет в весе на лугах с сочной травой.

Читатель, наверное, уже догадывается, к чему подводит это пасторальное повествование… Семья фермеров тоже почувствовала, что сельхоз-идиллия заканчивается, когда заприметила возле участка некоего мужика, фотографировавшего надел. Зачем он это делает – не объяснил: положено, мол. Начали разбираться, и выяснилось, что Россельхознадзор по распоряжению владельца гектаров, регионального министерства имущественных и земельных отношений (МИЗО), с которым Денисова заключила договор аренды, обследует арендуемую землю на предмет использования по назначению, то есть для сельхозпроизводства. Был вынесен вердикт: не используется, сорняки местами растут и деревья.

– Да мы всё бы разъяснили и доказали, если бы знали о претензиях МИЗО! – говорит Юля. – Ну да, я виновата только в том, что не сообщила о смене места жительства, когда мы на эту землю из Прилеп перебрались. И все извещения из МИЗО о проверках приходили на старый адрес. А землю эту используем на всю катушку. Кстати, вот два соседних участка, которым владеет тоже МИЗО, горят каждое лето, в отличие от нашего, как бы «неиспользуемого».

Чтобы претензий не было, наверное, надо было постричь луг на английский манер, забор с вензелями поставить и дорожки песком посыпать. Коровы и укороченную травку пощиплют. А также несколько деревьев срубить, хоть и питаются их ветками козы.

Но нет сил марафет наводить. Мы же двадцать часов в сутки пашем! Вдвоем обихаживаем стадо, с каким раньше в колхозах бригада управлялась. Налоги платим и аренду, продукцию производим. Теперь вот суд будет 19 апреля. Если землю отнимут, хоть шалаш в лесу строй. У фермеров высокий доход только в телевизоре. Нет ни сбережений у нас, ни дома другого, ни занятия…

Наши чиновники, кажется, очень уважают опера Жеглова, убеждённого в том, что наказания без вины не бывает. Сидит большая группа товарищей, всегда де-юре правых, и с хорошей зарплатой, и блюдёт семейную пару фермеров, чтобы та не нарушила букву закона. Про его дух вообще речи не идёт – баловство это, как и «понять и простить». Ну да – забегалась крестьянка между дойками и забыла сообщить о смене места жительства, поэтому и не извещена была должным образом о разбирательстве. Было бы хозяйство, а статья найдётся? Вот только хорошо бы об осени подумать, когда нам предсказывают чуть ли не переход на натуральное хозяйство и огородное снабжение. На таких вот семейных мини-фермах многие страны держатся и досыта едят. Что-то подсказывает, что там – министерства для фермеров, а не наоборот…

Константин Леонов, «Молодой коммунар»