Огненное безумие

Огнём уничтожаются жилые дома и гаражи, дачи и сараи, коммуникации и транспорт, а в позапрошлом году в Алексине даже сгорело кладбище… Это не сводка нападения врага, а наступление в Тульской области сезона горящей травы

До 300 вызовов в сутки получают сейчас тульские огнеборцы, выезжая на стандартный сигнал: «Кто-то поле поджёг, огонь к нам идёт». Из последних эпизодов: в минувшее воскресенье на поле возле микрорайона Северная Мыза вспыхнула сухая трава, огонь пошёл в сторону дачного посёлка. В Щегловской засеке в Туле в среду из-за пала травы на прилегающем поле загорелась теплотрасса, под угрозой оказались жилые дома и другие строения. Примеров можно назвать десятки.

На недавнем заседании Тульского городского штаба по противопожарной безопасности было решено, что в целях недопущения поджога травы и оперативного реагирования на случаи возгорания будет проводиться патрулирование пожароопасных территорий. Звучит, конечно, красиво, да только всем понятно: ушёл патруль – пришли шашлычники, имеющие привычку вываливать уголь из мангалов прямо там, где отдыхают, или ребятня шалит, или безголовый водитель окурок из машины на обочину с сухой травой запулил.

Если сухо и ветрено, то беда: пламя распространяется со скоростью курьерского поезда, моментально добираясь до строений. На дорогах поток транспорта порой движется буквально на ощупь в дымной пелене. А народ дышит тем, что горит, и это не всегда трава да валежник: там и пластика полно в траве.

Отдельная песня – «картофелеводы», взбодрившиеся теплом и начавшие готовить участки, выжигая растительность. Да, когда-то практиковалось подсечно-огневое земледелие: выжигали леса под пашню. Но то при царе Горохе было. Ныне «знатные агрономы» на своих шести сотках считают, что пал травы ведёт к очищению и удобрению почвы. «Деды так делали, и я буду». А специалисты давно и точно установили: вредно это. Травяные пожары приводят к снижению плодородия почвы. Теряются азотные соединения. Сгорают органические вещества, образующиеся из отмирающих частей растений, в том числе собственно сухой травы. Сокращение количества мёртвого органического слоя в почве — это главный фактор снижения плодородия. При сжигании травы уничтожается всё полезное для почвы, а выживает только бурьян.

И ещё очень жалко братьев наших меньших: в горящей траве сотнями гибнут зверьё, птицы. Так, жаворонок сейчас уже на гнезде, и сколько их огнём будет убито – не счесть. Птицы, потерявшие гнезда, сюда уже не вернутся. Мёртвая земля. Семена сгорают, пернатым питаться нечем. А нет птиц — есть насекомые, в том числе ставшие вездесущими клещи.

Органы власти грозят увесистыми штрафами. МЧС использует беспилотники, спутниковые системы наблюдения и авиацию для поиска очагов возгорания. Населенные пункты опахивают (по крайней мере, должны опахивать), хотя гарантии защиты такая полоса не даёт — при сильном палветре для огня она не преграда. И все эти усилия и гигантские затраты финансов и человеко-часов каждой весной разбиваются об отечественное раздолбайство. Осталось только видеокамеры на каждой поляне установить. Сколько их там на 25 000 квадратных километров территории области понадобится? Хотя и их могут сжечь…

Александр Иванов, «Молодой коммунар»