По реке плывёт насос из села Кукуева…

— Рыбаков штрафуют — нерестовый запрет, а сами баржи гоняют. Оку убили. Шум, грязь, рыбы нет — в таком г… только человек живёт…

В древнем Китае казнь шумом считалась самой зверской. Так казнили оскорбивших императора. Злодея окружали музыканты с барабанами, бамбуковыми флейтами, гонгами и пр., они безостановочно круглые сутки играли, дудели, стучали. У несчастного от этой какофонии сначала «сносило чердак», а потом останавливалось сердце. Жители алексинской улицы Рыбной сейчас приближаются к первой стадии этого процесса…

Кроме железа и строевого леса, Алексин исстари известен рыбным промыслом. Ока кормила рыбацкие семьи, давала неплохой доход, помогала выжить в неурожайные годы. Первые упоминания о Рыбной слободе относятся к XIV веку. С берега Оки корзины со свежей рыбой тащили на близ расположенный городской рынок. А алексинские хозяйки, которые хотели совсем свежих лещей, приходили прямо на берег, куда приставали лодки рыбаков с уловом. Отсюда на подводах свежую рыбу везли в Первопрестольную — окские стерляди, осетры, сомы, судаки постоянно были на столе московской знати.

Это — историческое сердце Алексина. Соцгорода на плоском левом берегу, с заводами и жилыми кварталами, тогда и в помине не было, и весь городишко умещался на пятаке между бором и рекой. Работали рыбацкие артели, и многие рыбаки жили здесь же, у реки. Улица, протянувшаяся от моста вверх по течению Оки, как была Рыбной испокон века, так называется и сейчас. Первые жилища рыбаков прилепились к обрывистому правому берегу несколько веков назад. На нынешних домиках крыши уже не соломенные, и стены закрыты нарядным сайдингом. Огороды похожи на азиатские плантации: на склоне — террасы с картошкой, клубникой, цветами. Сил в эту террасную агротехнику вложено много, земля — суглинок с камнями вперемешку.

Народ здесь живёт незамысловатый, не «коттеджный» — редкий москвич соблазнится участком на крутом берегу с уклоном градусов в 45: дворец не построишь, в реку сползёт. Практически всем обитателям их домишки достались по наследству от отцов и дедов. И нынешние владельцы очень завидуют предкам: те, хоть и были лишены урбанистических благ, жили у чистой рыбной реки с незагаженными, как сегодня, берегами, а главное — в тишине, которой нынешние жители лишены на протяжении уже нескольких лет.

Прямо под окнами жителей домов № 54–81, на другой стороне реки, пришвартована установка, которая перекачивает песок из барж на берег. Песка там — горы, потому что баржи подходят беспрерывно, в круглосуточном режиме и без выходных, с марта по октябрь. Пока одна разгружается, другая, а то и две, стоят поодаль на якоре в ожидании очереди. Весь этот лязг и грохот автора этих строк утомил уже через десять минут, пока я стоял у домика местной жительницы по имени Татьяна, обозревая реку с раскорячившейся поперёк течения баржей, которая готовилась к разгрузке. Похоже на акваторию какого-нибудь порта в Сингапуре, с той только разницей, что сингапурским властям никогда в голову не придёт устраивать погрузочно-разгрузочные работы там, где живут люди. Во всём мире такие промышленные объекты располагаются за городской чертой.

Больше всего «выносит мозги» жителям Рыбной шламовый насос, который перегоняет песок из трюма баржи наверх. Дизель, мало того что стучит безостановочно, так еще и сопровождает всё это вибрацией, от которой не спасают никакие беруши. Спать здесь ложатся, затыкая уши или выжидая паузу, когда дизель из режима нагрузки перейдёт в режим холостых оборотов, пока швартуется очередная баржа. Надо сказать, что городской уличный шум — это ничто по сравнению с этой дизельной долбёжкой по ушам.

Добавляют нот в ансамбль экскаватор и грузовики, которые шустро увозят куда-то выгруженный из барж песок. Судя по объёмам, это должно быть какое-то очень большое бетонное производство.

Жители — нельзя сказать, что смирились, но уже отчаялись добиться человеческих условий жизни. Около 15 лет — четверть жизни среднестатистического россиянина! — они пишут куда только можно: в администрации всех уровней, губернатору, президенту, в Роспотребнадзор, прокуратуру. При нынешнем правительстве региона жители хотя бы смогли добиться переноса от своих домов места стоянки плавучего крана, выгружающего из барж щебень,— уже хорошо, этот монстр грохочет тоже неслабо.

При этом в паре километров выше по реке, ближе к железнодорожному мосту, есть согласованная со всеми инстанциями площадка для разгрузки доставляемых по реке нерудных материалов, имеется карьер, хороший подъезд и — никакого жилья. Однако, говорят обитатели Рыбной, на другой стороне реки в том месте расположились владения каких-то авторитетных дачников, куда даже Валерий Меладзе, мол, в гости попеть приезжает. Тогда — ясно, тонкая душевная организация дачников и музыкальное ухо Меладзе с круглосуточным чавканьем дизель-насоса плохо совместимы. Песок, конечно, должен разгружаться (иначе петь на что?), но где-нибудь там, подальше, за поворотом…

Все проверки по их жалобам, говорят жители, проходят по стандартной схеме: назначается дата, об этом извещается «Порт Серпухов», кому принадлежат баржи и насосная установка. Портовики в назначенный день очередь из барж разгоняют, дизель переводят в холостой режим. Проверяющие приезжают только днём (ночью редкий чиновник не спит). Они замеряют уровень шума, осматривают речной пейзаж — лепота, тишь да гладь, дескать, и чего же вы хотите? … Комиссия, составив акт, уезжает, а едва она скрывается за поворотом, из засады вылезают баржи, моторист врубает насос на полную и — понеслась потери из-за простоя восполнять. «Они (проверяющие) не слушают местных жителей, они слушают и верят коммерсантам… Разве же это проверки? Это введение в заблуждение органов исполнительной власти»,— пишут обитатели улицы Рыбной в редакцию «Молодого коммунара».

Люди говорят, что порт передёргивает факты: дескать, народ жалуется на судоходство. «Жалуемся мы на шум от разгрузочных работ, а не на суда, которые ходят по реке!» — пишут алексинцы.

«Мы лишены возможности открыть окна из-за шума двигателей работающей установки по разгрузке песка и стойкого запаха солярки… Сколько бы мы ни писали, кому бы мы ни жаловались, толку мало, всё равно всё возвращается на местный уровень, а тут с нами разговор короткий. Не хватает у нас, простых людей, сил бороться с таким гигантом, как „Порт Серпухов“,— говорится в письме жителей ул. Рыбной.

Ну что тут скажешь. Сил бороться с гигантами и гигантскими деньгами не хватает порой не только у простых людей, но и у «сложных». Кто следит за новостями по стране, может навскидку вспомнить не один пример, когда «в связи с производственной необходимостью лес и реку — отменить» и пр. Один из жителей улицы Рыбной, которого все зовут Петрович, озвучил резюме разговора:

— Рыбаков штрафуют — нерестовый запрет, а сами баржи гоняют. Оку убили. Шум, грязь, рыбы нет — в таком г… только человек живёт…

Константин Леонов, «Молодой коммунар»