Шли бы мы лесом

Лес, для сегодняшних помещиков – просто древесина, имеющая рублёвый эквивалент

Защитные леса не подлежат сплошной вырубке

«Наступает тишина, и только слышно, как далеко в саду топором стучат по дереву»… Раневскую шокировало предложение Лопахина: как можно вырубить её любимый вишнёвый сад? Да можно, если хорошие деньги на кону. Обитатели алексинской деревни Карташево тоже не верили, что лес вокруг можно спилить. Оказалось, что запросто.

То, что для них – Лес, для сегодняшних помещиков – просто древесина, имеющая рублёвый эквивалент. И такая участь грозит многим тульским лесам. Их захватывают временщики, которым «пофиг» этот сосновый бор, если на нём можно заработать.

«Серые» лесорубы

Поздней осенью 2018 года карташевцы обратили внимание на штабель свежеспиленного, распространяющего аромат сосны кругляка на обочине дороги, ведущей через их лес. Тут же стоял манипулятор с краном. Мужик, сидевший за рулём, от расспросов деревенских отмахнулся: мол, слышь – рубят, а я отвожу. В лесной чаще раздавался топор дровосека, вернее – жужжали бензопилы.

В деревнях «бунырёвской агломерации» народ сейчас уже не тот, что был при Хрущёве: городские полудачникиполуфермеры с высшим образованием, интернетом и знанием современных бюрократических реалий. Они не стали звонить с челобитными в разные государевы службы (язык обтреплешь, а толку – ноль) и через соцсеть вызвали местного правдоруба Алексея Носова, известного своей борьбой за справедливость во всех подряд сферах уездной жизни. (Это сейчас он депутат Алексинского собрания депутатов, а тогда – просто активист общественник). Тот ожиданий не обманул, приехал и впрягся за карташевцев и уничтожаемый у них под боком лес.

… Депутат Алексей Носов, ведя автора этих строк по лесной вырубке, спотыкаясь о пни и поминая матушку рубщиков, рассказал:

– Тогда, в ноябре 2018-го, после обращения карташевцев я прибыл сюда с сотрудниками административно-технического надзора администрации Алексинского района (потому что у них полномочия есть). Мы обнаружили на свежей просеке шесть пильщиков с четырьмя бензопилами и манипулятором-погрузчиком. Лесозаготовительная работа кипела, брёвна готовились к вывозке. Мы поинтересовались, кто всё это санкционировал.
Лесорубы сказали, что они «не при делах», и предоставили договор с собственниками земли, на котором не повезло расти этому лесу.

Формально лес этот растёт на землях сельхозназначения. Во времена СССР все леса были в госсобственности. А вот такие, примыкавшие к обрабатываемым полям, отдавались в бессрочное пользование соседним колхозам (в нашем случае – им. Муралова, деревня Бунырёво).

Леса защищали посевы, почву от эрозии, а колхозники должны были за лесными угодьями ухаживать.

Потом случился развал колхозов и распродажа долевой собственности колхозников, в том числе и этой земли СПК им. Муралова, на которой испокон века растёт лес. Да какой! Когда-то такие боры называли корабельными – сосны, достигающие высоты 40 метров и около полуметра в диаметре, использовались для строительства судов. Новоиспечённые обладатели земли, подсуетившиеся при распродаже колхозных долей, прикинули, сколько обрезной доски получится из этого леса, и решили: чего добру пропадать? А может, для этого земля и покупалась. Они нашли в законах лазейку: на землях сельхозназначения древесно-кустарниковую растительность надо удалять по приказу Минсельхоза от 2018 года. Но ведь в приказе речь идёт о землях, которые самозасеваются саженцами – семена летят из соседнего леса! Таких полей с березняком по краям и мелкими сосёнками полно вокруг – тысячи гектаров. Оформляйте, пашите, сейте. Нет – вынь да положь землю под вековым лесом 1-й категории.

Но это наша с вами логика, а не дельцов. Они настаивают: строевой лес, сосны в обхват, мешают их сельхозпроизводству, и надо спилить лес, выкорчевать пни и выращивать тут пшеницу. Абсурд, конечно. Кстати, видите (депутат показывает оставшиеся штабеля брёвен) – стволы сосны нарезаны шестиметровыми, стандартными для обработки кусками. Так что я уверен: этих «земледельцев» интересует только лесозаготовка и продажа древесины, а не сельхозпроизводство. Хотя этот лес тут рос ещё во времена царя Ивана Грозного, когда ни Муралова, ни этих землевладельцев и в проекте не было…

В прошлом году Алексею Носову уничтожение леса удалось остановить. Но мужики с бензопилами пришли сюда в феврале этого года снова – пилили, вывозили.

И опять пришлось вмешиваться. Носов ездил к прокурору Тульской области, информацию направили в Алексинскую межрайонную прокуратуру для принятия мер прокурорского реагирования. Алексей звонил на горячую линию начальнику УМВД. В лесу ставили круглосуточный пост полиции, чтобы никто не вывез уже напиленное и брёвна можно было оформить как вещдок. В Алексинской полиции возбуждено два уголовных дела в отношении неустановленных лиц – хотя опергруппа задержала лесорубов с поличным и с договором с владельцем участка на руках.

У них изъяли пилы, сделали контрольные запилы, чтобы доказать, что именно этим инструментом валили деревья. Дела расследуются до сих пор.

Приличие безобразия

– ВОТ ЗДЕСЬ был большой штабель брёвен, – продолжает рассказ Алексей Носов, – но он уменьшается: видимо, вывозят понемногу по ночам. Жалко. Сосны ведь немного в Алексинском районе, около 15 процентов лесных угодий – боры вдоль Оки, создающие неповторимую курортную зону. И таких земель сельхозназначения, на которых растут сосновые леса, в районе – 53 участка общей площадью около 750 гектаров. 90 процентов из них расположены здесь – в районе Бунырёво, Мясоедово, Карташево вдоль реки Вашаны и дальше до Егнышёвки.

Депутат Алексей Носов: «Их интересует только продажа древесины»

По-хорошему, эти леса должны вернуться в госсобственность, ведь у частника забота одна: спилить и продать. Ну или хотя бы при выдаче выписок из госреестра на эти земли нужно указывать в примечании: лес, растущий на участке, сплошной вырубке не подлежит. Это следует из ответа минприроды Тульской области за подписью замминистра – директора департамента лесного хозяйства Андрея Журавлёва. Он пишет, что на этих участках леса «представляют собой хвойные насаждения преимущественно из сосны возрастом 80–100 лет и соответствуют понятию о лесе как экологической системе». Они признаны защитными лесами, которые, по статье 12 Лесного кодекса, не подлежат сплошной вырубке, если только не поражены никакими болезнями и вредителями, что должно быть оформлено после надлежащего обследования.

Так что в итоге имеем недешёвую землю сельхозназначения, принадлежащую частникам, на ней растёт лес, не подлежащий вырубке, но который рубят.

Маркировка лесозаготовителей: не всё ещё попилено

Администрация выкупить эту землю с лесом не в состоянии, государству эти леса тоже, кажется, не нужны – оно не знает, что с уже имеющимися делать в свете «оптимизации» отрасли. Так что ситуация в подвешенном состоянии. Не могу же я постоянно на этой лесной поляне жить, защищая сосны от ухарей с бензопилами…

Эти места вдоль Вашаны называют «Швейцарией»: вековые сосновые боры, живописные реки. Но если оставить всё как есть, «Швейцария» быстро превратится в нынешнее Забайкалье, на которое сверху смотреть страшно: бескрайние поля пней.

«Всякому безобразию есть свое приличие», – сказал тот же чеховский Лопахин. То есть у любого бардака должен быть какой-то предел. Государство пока наблюдает за вырубкой сосновых приокских боров, разводя руками: а что, дескать, вы хотите, это же не совсем «черные» лесорубы, а с бумагами какими-никакими. А в масштабах страны правительством сейчас обсуждается возможность частной собственности на лес. При нынешней ментальности (с потопом после нас) это означает его конец – окажемся на одной большой вырубке.

Константин Леонов, «Молодой коммунар»
Фото автора