«Приехал домой, в Тулу, пошел за свой счет по платным медицинским центрам»

Рак почки, потеря контракта и денег. История гонщика Ивана Савицкого

В России есть только одна профессиональная велокоманда, имеющая соответствующую лицензию – «Русвело». Когда-то была еще «Катюша», но ее продали швейцарцам. У «Русвело» в прошлом сезоне была только одна победа в международных гонках. Одержал ее Иван Савицкий (на фото), выигравший этап «Тура Словакии». Сейчас Ивану предстоит онкологическая операция на почке, не исключено, удаление органа. Но руководство команды, для которой он добыл единственную победу в 2017 году, похоже, не слишком переживает по этому поводу. «Матч ТВ» связался с гонщиком, который рассказал нам очень жесткую историю.

– Иван, что происходит, откуда рак?

– Откуда рак, никто не знает, врачи просто констатируют факт. Хорошо, что хотя бы определились с типом опухоли, а то все никак не могли сказать, доброкачественная она или злокачественная. Сейчас стало ясно – злокачественная, через нее идет кровоток, то есть имеется риск метастаз по всему организму. Будут оперировать.

– Когда все началось?

– В конце сентября я поехал чемпионат мира в Норвегии в составе сборной России. После вернулся в Италию, где, как и многие профессиональные гонщики, снимаю жилье. Италия – центр мирового велоспорта, да и гонки в основном в Европе, поэтому тренироваться и жить все предпочитают там. В общем, приехал в Италию, и за пару часов поднялась температура до сорока градусов. Начались боли при мочеиспускании. Вызвали «скорую», увезли в больницу. Связался с врачом команды «Русвело», за которую выступал, стали думать, что делать. Приняли решение пить антибиотики, это сняло болевые симптомы. Но я же не мальчик и понимал, что вот так просто резкий скачок температуры не может произойти, да еще вместе с такими болями. Нужно было ехать на обследование в Россию, ставить диагноз. Но меня не отпустили.

– Кто не отпустил?

– Руководство команды.

– Предложили лечиться в Италии?

– Нет. В команду приходил новый тренер, и руководство настояло, чтобы я, как все остальные гонщики, присутствовал на общекомандном собрании, которое было через неделю после возвращения с ЧМ. Пришлось задержаться в ожидании этого собрания.

– Нельзя было просто взять и уехать?

– Как я уже сказал, температуру и боль сбили антибиотики, и я как-то замешкался с таким жестким решением.

– Но в итоге-то отпустили?

– Да, в начале октября приехал домой, в Тулу, пошел за свой счет по платным медицинским центрам, потому что понимал – время терять нельзя. Обследование показало, что у меня в почке опухоль 4,5 сантиметра, тип которой неясен. Сделали биопсию, повез анализы в Москву, в специализированные клиники, чтобы там уже провели исследование и огласили диагноз. Но тут меня вызвали на сбор для подготовки к новому сезону.

– Какой сбор? У вас опухоль в почке!

– Более того, про эту опухоль руководство знало: все, что происходит, я сообщал врачу команды, полностью во все посвящал. Тем не менее вызвали на сбор, куда я, естественно, не поехал, потому что здоровье дороже. Тогда мне стали угрожать штрафами, которые прописаны в контракте в случае неявки на сбор. Затем порекомендовали уйти в неоплачиваемый отпуск и лечиться сколько угодно, но без зарплаты. Тут я окончательно понял, что все это ненормально, и предложил расторгнуть контракт. Руководство в лице генерального менеджера команды Рената Хамидулина согласилось. Договорились, что мне выплачиваются зарплата до конца года и премии за победу и призовые места, которые я принес команде.

– Заплатили?

– Частично. Дали зарплату за те два месяца, что я недоработал до 31 декабря, и всё. В вопросе премиальных Хамидулин, что называется, включил заднюю.

– Порядок цифр, о которых идет речь в плане обещанных, но не выданных вам денег, можете назвать?

– Десятки тысяч евро.

– Договоренность об их выплате была устной или закреплена в контракте?

– Она отражена в переписке. Но у этой истории есть продолжение. Не прошло и двух месяцев, как Хамидулин снова предложил мне контракт.

– Стоп. А что там с почкой?

– Пока длилось дело с расторжением контракта, мою биопсию перепроверили два раза, и оба исследования показали, что опухоль доброкачественная. Меня ничто не беспокоило, врачи разрешили тренироваться. Будучи свободным агентом, я уехал в Сочи, стал готовиться к новому сезону. Мир велоспорта тесен, видимо, Хамидулин узнал, что у меня все в порядке и я снова тренируюсь. Позвонил, предложил встретиться, обсудить варианты сотрудничества. Я согласился.

– После всего, что было?

– Понимаю, о чем вы. Но поймите и меня. Недавно я стал отцом. Рынок профессионального велоспорта в России очень небольшой, найти работу гонщику непросто. Мы встретились в Питере на чемпионате России по треку. Ренат сообщил, что желает взять меня обратно в команду, а я сказал, что хочу контракт на прежнюю сумму, плюс, чтобы мне все-таки выплатили те призовые за прошлый сезон, которые он обещал. На том и порешили. Мне купили билет в Италию, и после петербургского чемпионата я полетел на сбор.

– То есть соглашение было подписано заново?

– Нет. Новый контракт мы договорились подписать в марте, а пока я просто летел на сбор, уверенный в том, что все складывается наилучшим образом. Но вышло не так. Прибыл, пообщался с тренером, тем, новым, ради которого на неделю задержался осенью в Италии. Вроде бы обо всем договорились, приступили к тренировкам, однако на второй день этот итальянец, которого зовут Оливано, устроил мне разнос, сказал, что я «турист», и делать мне в команде нечего. Бросил нас с напарником посреди шоссе на велосипедах, уехал на техничке в отель, а когда я туда вернулся, мне заявили, чтобы я собирал вещи, меня отправляют домой.

– Может, действительно плохо были готовы?

– Для того момента я был готов нормально, мы только что вернулись с трека, на шоссе немного выглядели непривычно, но я точно «туристом» не был.

– Отправили домой?

– Да, посадили в машину, увезли на вокзал и там оставили с сумкой и велосипедом. Я пытался связаться с Хамидулиным, выяснить, что происходит, и главное – понять, какие ко мне претензии. Но мне так ничего и не объяснили. Более того, в итоге через третьих лиц Ренат передал, чтобы я не пытался с ним связаться, не звонил ему и не писал. В качестве последнего выполнения хоть каких-то обязательств мне купили билет в Москву на самолет. И больше не звонили, даже когда выяснилось, что опухоль все-таки злокачественная.

– А когда это выяснилось?

– В конце января. Дополнительные исследования показали, что это рак, и операцию делать необходимо как можно скорее. Врачи предложили резекцию почки, при самом оптимальном раскладе у меня вырежут примерно треть органа, а при не самом оптимальном – удалят почку целиком.

– Кто платит за все это?

– Изначально я все оплачивал сам. Лишь в последние два дня подключились федерация велоспорта, МГФСО, за которое я гоняюсь в России, и друзья. Даже парни из команды втихую помогают.

– Что значит втихую?

– Контракты в «Русвело» составлены таким образом, что все публичные активности идут через пресс-службу. Гонщикам запрещено что-либо заявлять вслух без одобрения начальства. Поэтому парни просто прислали мне денег, но даже в соцсетях ничего написать не могут.

– Хамидулин же сам гонщик в прошлом, неплохо выступал. Что с ним стало?

– Думаю, вам лучше ему этот вопрос задать. После того как выяснилось, что у меня рак, позвонили все, включая президента федерации Вячеслава Екимова, но вот из бывшей команды не позвонил никто.

– В суд не думаете подать?

– Сейчас занимаюсь здоровьем, нужно рак победить сначала. Хотя, конечно, надо будет обратиться к хорошему юристу, потому что в контракте прописаны выплаты и за призовые места, и за очки, которые я приносил команде. Все это оговаривалось, а я ничего этого не увидел.

Сергей Лисин, «Матч ТВ»

Команда «Газпром-Русвело» смотрит на ситуацию иначе.