Рассадники своего

Дачники превратились в оплот аграрного патриотизма

Дачный сезон стартовал, его приметы повсюду: садоводческие центры и стихийные рынки у дорог растут как грибы, миллионы людей выдвигаются на родные сотки, вооруженные семенами, рассадой, саженцами. И тут неожиданно выяснилось: в борьбе за модное нынче импортозамещение наш дачник оказался успешнее государства. Пока чиновники заняты декларациями и отчетностью, именно он эффективно борется за свое против чужого. «Только отечественные сорта!» — могло бы быть начертано на его знамени, если бы таковое имелось и если бы у дачника была свободная минутка для презентации аграрных программ. Но минутки нет — он копает, сажает, опрыскивает, прививает.

Толпы людей с горящими глазами присматриваются к почкам на саженцах и роются в развалах цветных пакетиков с семенами: «У вас остался огурец «зозуля»? А «изящный»? Голубика «патриот» еще есть? Помидоры «чухлома» закончились! А завтра будут?» Дачник — явление страстное и заразительное. По данным соцопросов — у 60 процентов из нас есть дачи. По подсчетам Минсельхоза, в России 18 млн подсобных личных хозяйств. Они занимают почти 13 млн гектаров. И эти одержимые землевладельцы вместе с крестьянскими фермерскими хозяйствами выращивают почти половину всей нашей сельскохозяйственной продукции. Правда, дачник плодами своего труда, как правило, не торгует, он съедает их сам, попутно подкармливая родных и близких. Его миссия в современном российском сельском хозяйстве в другом. Он, сам того не ведая, спасает от исчезновения исторические российские сорта и семена, обеспечивая таким образом и продовольственную безопасность страны, и сохранение прославленной отечественной семеноводческой школы, почти полностью разрушенной в 90-е.

В Советском Союзе была очень мощная система создания и распространения сортов овощей и фруктов. Выведенные институтами сорта много лет проходили проверку на специальных сортоиспытательных участках. В каждой области было по три таких участка. Один сорт, например, яблони на нем представляли 20 деревьев. Это были огромные коллекционные сады. Селекционеры сравнивали между собой сорта и выбирали из них лучшие — наиболее подходящие для определенной области. Их Министерство сельского хозяйства отдельными приказами утверждало и обязывало государственные питомники размножать. Для каждой климатической зоны, для каждого района были выведены свои сорта.

Сегодня государственных питомников практически не осталось. Коллекционные сады вытеснены коттеджными поселками.

Народная селекция

Селекция — крайне дорогостоящий и долгий процесс. Плодовое дерево нужно вырастить и 15-20 лет заниматься сортоизучением. Существует три частных питомника, которые выводят новые сорта. Они сотрудничают с институтами или ученые сами заводят свои питомники, потому что наука кормит плохо, а вот саженцы для дачников хорошо.

Михаил Качалкин — кандидат сельскохозяйственных наук, бывший сотрудник Всероссийского селекционно-технологического института садоводства, сейчас директор «Опытно-селекционного питомника» в Тульской области. Питомник зарабатывает на продаже саженцев крупным садоводческим центрам и другим питомникам. Часть средств идет на селекцию. Создано уже около 30 новых сортов. Особое внимание уделяется колоновидной яблоне и суперкарликовой груше. Колоновидная яблоня выглядит странно. Она похожа на столб, облепленный плодами и листьями. Ветки очень короткие. С такой яблони удобно собирать плоды. Сорта новые есть, но распространяются они с трудом. Для ученых-селекционеров есть некоторая проблема в увлеченности садоводов старыми сортами.

«Садоводы очень консервативны и упорно хотят сажать на своих участках старые, проверенные сорта,— делится Качалкин,— но выведены новые сорта, которые имеют исключительный вкус, и по урожайности они превышают старые сорта раза в три. Потому что они не болеют паршой — самым главным заболеванием, которое ослабляет растение. Кроме того, они начинают раньше плодоносить, чем старые сорта. Но любители мало о них знают». Новые сорта созданы, например, в Орловском всероссийском научно-исследовательском институте селекции плодовых культур академиком Евгением Седовым. Он активно сотрудничал с некоторыми питомниками. Это летние сорта «августа», «яблочный спас», «желанная». Осенние и зимние — «орлинка», «рождественская». Их дачникам питомники предлагают на выставках. Но пока любители не очень охотно их покупают.

Роль государства во всей этой истории, как водится, надзорная. Государство никак не помогает питомникам, которые сохраняют сорта и выводят новые, но, по идее, должно вести учет сортов.

«Сейчас в России селекцией занимается не больше десятка ученых,— рассказывает Михаил Качалкин.— Мы вывели много новых сортов. Но дело в том, что сорт приобретает свой официальный статус после того, как он внесен в Государственный реестр селекционных достижений, допущенных к использованию. То есть только сорта из этого реестра официально разрешается продавать и сажать. А чтобы попасть в реестр, нужно пройти определенную процедуру. В том числе и деньги заплатить. Хорошо, что этот реестр существует, но смысла попадания в него мало. По идее, внесенные сорта государство должно сохранять и размножать. Но по факту оно этим заниматься не будет. В реестре одни сорта, а в продаже другие, которые не допускаются к использованию. Поэтому не все наши новые сорта в этом реестре».

То есть официально существует много сортов, которые не допускаются к размножению и селекции просто потому, что их нет в реестре. Например, «медуница» — самый сладкий сорт яблок средней полосы — в нем отсутствует. У института, который занимался селекцией «медуницы», не было денег на уплату пошлины, чтобы остаться в реестре, и сорт оттуда вычеркнули. Для того чтобы сейчас его ввести обратно, нужны сортоиспытания. Никто не будет тратить на это время и деньги. Дачники же обожают «медуницу» и активно сажают ее у себя без всякого реестра.

Полная версия: Наталия Нехлебова, «Огонёк»