Кино России как её беда

Послесловие к «бунту творцов»

Уважаемые читатели!

В минувший понедельник на медиафоруме Общероссийского народного фронта С.С. Говорухин спросил руководителя страны, кому на Руси жить хорошо. «Режиссерам и другим представителям творческих профессий», — ответил руководитель.

Есть мнение, что этот ответ, названный СМИ «шуткой», был в шуткой грустной. Потому что киносословие России — есть по большей части вовсе не её гордость и богатство. А, напротив, её тяжёлое наследие и непонятно как решаемая проблема.

И вот почему.

Накануне символического диалога, напомним, состоялся небольшой, но актуальный скандальчик на вручении кинопремий «Ника». Режиссёр А. Сокуров призвал освободить террориста Сенцова. А также высказался в поддержку юношества, не внимавшего полиции в ходе несанкционированной ютуб-акции против Димона, его уток и вообще коррупции. «Государство совершает большую ошибку, ведя себя столь фамильярно с молодыми людьми, со школьниками и со студентами. Нельзя начинать гражданскую войну среди школьников и студентов. Надо услышать их. Никто из наших политиков не желает их услышать, никто с ними не разговаривает… Они боятся это делать. Почему? Это невозможно, больше терпеть это невозможно». — сказал режиссёр Сокуров.

В свою очередь актёр Ярмольник прочёл стих литератора Быкова о том, что, когда перестройка грянет в следующий раз — гадина прежнего режима будет додавлена, а все ретрограды будут повешены на фонарях (последнее обещание было скрыто за кокетливым полуцитированием «мы добрых граждан позабавим»).

В свою очередь документалист Манский, получая приз за лучший неигровой фильм, сообщил, что «страну мы просрали, и поэтому мы хуже Северной Кореи».

Так вот. Скандальчик, уважаемые читатели, состоял не в том, что творческие граждане, всю сознательную жизнь сосущие государственное вымя в три горла, выступили со смелой бранью и отважными угрозами в адрес государства. Скандал начался после того, как официальные СМИ во время видеоотчётов о мероприятии этот фрондёж вырезали.

Государственные медиа, рискнём предположить, сделали это не потому, что им В.В. Путин велел — а из соображений «цеховой стабильности». Потому что просочись эта фронда в эфир центральных каналов — пострадали бы не только телевизионные стрелочники. Самой власти бы пришлось реагировать чуть прямее и жёстче, чем она хочет, и в адрес отважного творческого сословия. А так получилось идеально — творческое сословие в очередной раз фрондануло, а власть сделала в очередной раз вид, что не услышала.

Понятно, что оживление творческой тусовки вызвано было струёй юности, выплеснутой на улицы ряда городов страны в конце марта.

И вот в чём главная беда, уважаемые читатели.

После яркого выступления творцов большая часть русских соцсетей злобно, но как-то безнадёжно поиронизировала на тему «о, киношники против коррупции. Это даже не пчёлы против мёда, это уже еретики за инквизицию».

Ирония, подчеркну ещё раз, была безнадёжной. По ряду простых причин.

Во-первых: потому что все, кто вообще слегка интересуется темой, — в курсе, что бунтующий вельможный российский кинематограф без государства не то что несостоятелен — а просто беспомощен, то есть не может вообще ничего.

И при этом все знают, что казённые средства усваиваются творческой тусовкой по известно какой схеме.

Те, кто интересуется темой чуть глубже — могут выяснить, откуда деньги на высокобюджетный артхаус у А. Сокурова. Или сколько в действительности собрал в прокате фильм «Ночные стражи» (230 млн. руб, поддержка Фонда Кино), на который просил денег Л. Ярмольник, в качестве основного аргумента предлагавший комиссии «показать альбатроса» и обещавший сборы в районе 400 млн руб. Или какой дикий скандал закатил режиссёр Манский, когда впервые за годы в 2016-м государство отказалось выдать ему миллион рублей на проведение мероприятия «Артдокфест», куда Манский привёз фильм о прекрасном событии в истории человечества Майдане.

И при этом все, кто интересуются темой глубоко или не очень глубоко, знают ещё одно.

Эта тусовка даже более неприкосновенна и неуязвима, чем прочий «медиа-класс». И ей ничего не бывает никогда и ни за что. Ни за коммерческие провалы. Ни за дичайшие распилы, жалкие результаты которых поставляют здоровый смех зрителям Евгения BadComedian Баженова. Ни за призывы освободить, например, тоже что-то снимавшего майданщика, осуждённого всего-то за подготвку терактов (глупость какая, какие теракты могут быть в России). Ни за изящные обещания развешать нынешних своих спонсоров по фонарям. Ни за оскорбительную брань в адрес народа и порождённого этим народом государства.

А не бывает им ничего ни за что потому, что государство просто не может решить их как проблему.

То есть не то что привлекать их «на общих основаниях» к ответственности за сделанное и сказанное. Оно не может даже взять и оторвать всю эту заслуженную бюджетную мафию с её въевшейся в поры фрондой от вымени. В смысле — не может практически.

Потому что каждый из представителей этой фрондирующей мафии может поднять вопль до геостационарной орбиты, а число их гигантское, и отлучение их от вымени будет сопровождаться такой взрывной волной проклятий, и показательных эмиграций, и демонстративных самоприковываний, и бросков на омон, и криков «снимайте меня, я такая-то», и международного улюлюканья, что (с точки зрения государства, весьма ценящего любую, хотя бы и относительную стабильность) — всё это перевесит любые бонусы.

Вельможная творческая кинотусовка (очень умеренно, судя по зрительским результатам своей работы, одарённая, но зато на совесть спаянная в действительно значимых для неё вопросах) — фактически третье десятилетие шантажирует государство, и государство это отлично осознаёт.

Штука в том, что осознаёт оно также и нерешаемость проблемы на данном этапе. И единственное, что остаётся государству — это, пожалуй, ждать.

Чего именно? Ответ прозвучит цинично: времени, когда последний заслуженный лицедей, доставшийся государству в наследство от великого советского кинематографа — сойдёт со сцены естественным путём. Благо — ждать осталось не так долго, и последние юные звёзды застоя сегодня уже, как правило, на седьмом десятке. А спешно пристраиваемые ими к вымени юные дети, жёны и прочие наследники лишены того сакрального ореола, который обеспечивает самим лицедеям давно мёртвый великий советский кинематограф.

А пока — всё будет продолжаться. И вельможный режиссёр, на казённые деньги снявший конъюнктурное фестивальное «еврокино», проведёт в качестве президента очередную премию «Ника». Которая выдаст этому фильму этого режиссёра (пролетевшему, естественно, с треском у отечественного зрителя) главный приз как лучшей картине года, самому режиссёр-президенту приз за лучшую режиссуру, а его супруге приз за лучшую роль. И заодно, пользуясь случаем, боевито выкрикнет про необходимость бороть коррупцию. И про пропащую страну, которая хуже КНДР.

…Ну и последнее соображение. У меня, уважаемые читатели, есть версия.

Эта странная и необъяснимая на первый взгляд неприязнь кинотусовки России к стране России — на самом деле вполне объяснима.

Это «неприязнь разлюбленных». Неприязнь тех, кого русские граждане всё ещё исправно содержат — но не восхищаются как прежде. И даже видеть не желают.

Виктор Мараховский, «На Линии»