Немое кино и тульские школьники, или образование по недосмотру

Если советское образование по праву считалось одним из лучших в мире, то образование в Российской империи относилось к числу худших примеров среди развитых стран. И хотя еще с конца XIX века передовая интеллигенция заговорила о необходимости введения всеобщего и бесплатного начального образования, реализовать на практике задуманное так и не удалось. Охват начальной школой детей в возрасте от 8 до 11 лет к 1914 году составлял 30,1% (в городах — 46,6%, в сельской местности — 28,3%).

Конкретно в Тульской губернии ситуация с начальным и средним образованием за счет близости к Москве была в разы лучше, чем в целом по России. Например, почти 100% мальчиков в городах так или иначе умели читать, грамотных же девочек было меньше — лишь каждая вторая (под грамотностью понималось как умение читать и писать, так и умение только читать).

В общем, максимум, чего удалось добиться Министерству народного просвещения Российской империи до момента ее краха,— это введение частично всеобщего (зависело от губернии), при этом не бесплатного, либо бесплатного (зависело от пожертвований и богатства земств), но не всеобщего начального образования.

Неоднозначное отношение

Еще Влас Дорошевич, популярный в начале XX века журналист, фельетонист, театральный критик описывал сложное отношение к образованию со стороны старых ремесленников и крестьян. В рассказе «Интеллигенция» сын сапожника Якова Ванька, отучившись в городском училище, совсем испортился и вместо того, чтобы по примеру своих старших братьев продолжить дело отца, был вынужден уехать в столицу. Родственники презрительно называли его «ученым» и всячески подкалывали.

Тем не менее по Туле в 1916 году в непривычной для нынешнего времени форме бегали школьники. Они жили свойственной им жизнью, так похожей, как оказалось, на жизнь их современных сверстников. В меньшей степени о школьниках, в большей — о родительской недисциплинированности неоднократно писала самая популярная неправительственная газета губернии «Тульская молва». Несколько таких историй, произошедших ровно сто лет назад, мы вспомним сегодня на страницах «Молодого коммунара».

Неизбежность трат и репетиторов

Вот скажите, что из приведенного ниже неактуально сегодня, по прошествии целого века? Заметка написана про подготовку к учебному году, август 1916-го: «До начала учебного года осталось две недели. Для родителей это влечет за собою огромную трату денег на уплату за право учения, на неизбежных репетиторов, на покупку форменного платья, бесчисленных учебных пособий и учебников».

И что изменилось?

Особое возмущение у родителей в 1916 году вызывала необходимость во время войны одевать гимназисток в форменные платья из дорогого материала: «… много затруднений вызывают костюмы гимназисток. Еще с самого начала войны приобретать шерстяную материю… стало очень затруднительно. Между тем учебное дело нисколько не поколебалось бы, если бы было разрешено, хоть в этот учебный год, носить детям неформенные платья. Бедные родители сказали бы за это спасибо».

Перебор с трудовым воспитанием

C 2017 года в российских школах начнут вводить программы трудового воспитания, заявила недавно новый министр образования и науки РФ Ольга Васильева. Директорам школ теперь на самом высшем уровне рекомендуется самостоятельно вводить часы воспитательного труда. Что ж, хорошо забытое старое: в дореволюционной России мытьем полов, окон и уборкой пришкольной территории учащихся было не удивить. Правда, отдельные учителя тогда могли и перейти черту между воспитанием и эксплуатацией детского труда. Как? Рассказывает заметка в «Тульской молве»:

«В с. Татееве, Тульского уезда, нашелся довольно предприимчивый законоучитель (преподаватель Закона Божьего в школе.— Прим. авт. ).

Учтя страшную дороговизну рабочих рук, он, не задумываясь, обратил в рабочую силу учеников подведомственной ему школы. Каждое утро стал выгонять их на огород копать картофель, морковь и проч.

Впрочем, каждому ученику-работнику законоучитель по окончании рабочего дня платил по… двугривенному.

Однако, некоторые из родителей учеников, все же находя это ненормальным и желая восстановить нарушенный школьный порядок (т. е. ученье), обратились со справедливым замечанием к учительнице. Но натолкнулись на… грубость.

Тогда, выведенные из терпения, обратились с жалобой к попечителю школы.

Учительница от должности устранена.

А законоучитель?»

Лучше бы копали грядки в Татееве

В № 2655 газеты «Тульская молва» от 25 сентября 1916 года (по новому стилю 8 октября) опубликовано «Открытое письмо к родителям». Темой гневного воззвания стал кинематограф, названный в письме «язвой культуры».

В те дни на экранах тульских электро-театров шли два фильма: русская драма «Сестры Бронские» и французская драма по известному роману М. Прево «Полудевы». В этих произведениях немого кино демонстрировались сцены… как сказали бы сейчас, 18 +. «Зрелище создавало до крайности напряженную эротическую атмосферу»,— жалуется автор письма. Казалось бы, и что? Фильмы начала XX века не обходились и без таких сцен. Да только главными зрителями премьер в дневные сеансы становились школьники, сбежавшие с уроков. Человек под псевдонимом «Азъ» (это не от чрезмерного стыда за соучастие в просмотре, просто тогда почти все использовали псевдонимы), написавший обращение к родителям, оказался в зале кинотеатра утром. «Несмотря на ранний час, зал был переполнен исключительно из молодежи самых различных возрастов включительно до малолетних детей,— пишет он.— Обе картины, прекрасно обставленные, изображали праздную, мишурную, полную любовных восторгов и похождений жизнь так называемой золотой развращенной молодежи. Лейтмотивом романа Прево „Полудевы“ является погоня известной части французского общества за богатством и наслаждениями, в жертву чему приносится все человеческое достоинство, но на экране идея эта тонет и расплывается в блестящей обстановке и в рискованных любовных похождениях…

Юная впечатлительная публика до такой степени была загипнотизирована развращающим зрелищем, что дети, подавленные несвойственными их возрасту впечатлениями, невольно вскрикивали от восторга, а может быть и от стыда, когда на экране любовные сцены доводились до кульминационного пункта…»

«Делается страшно за подрастающее поколение, воспитывающееся при таких условиях». Знал бы автор тех строк, что будут смотреть школьники через сто лет.

«Необходимо во что бы то ни стало оградить подрастающее поколение от развращающего влияния этих зрелищ»,— взывал, как теперь понятно, совершенно напрасно человек под псевдонимом «Азъ». Потомки создадут такое кино, где для демонстрации «постельных» сцен драматический сюжет и вовсе будет ненужным.

Сила печатного слова

В духовно-нравственном отношении общество в Российской империи было на порядок здоровее нашего, чего уж тут говорить. «Открытое письмо к родителям», напечатанное в «Тульской молве», возымело действие. Детям запретили посещать кинематографы. От владельцев местных электро-театров полицией была взята соответствующая подписка. Юные туляки теперь могли ходить только на демонстрацию фильмов без эротических сцен, не во все дни, в основном по праздникам, когда учебный процесс не шел, и только до 8 часов вечера. «Воспитанникам духовной семинарии посещение кинематографов воспрещалось совершенно». Хотя один из остроумных учителей заметил: дети в кинозалах на чтении титров учились читать намного лучше и быстрее, чем в учебных классах. На этом польза кинематографа заканчивалась.

Сергей Тимофеев, «Молодой коммунар»