Как нам создавали хозяев

К 24-летию начала приватизации

11 июня 1992 года Верховный Совет РФ утвердил государственную программу приватизации

В этом году правительство намерено вернуться к практике продажи государственных активов как средства для пополнения бюджета. Сегодня, когда мы справляем 24-ю годовщину первой редакции правил распродажи государственной собственности, стоит поговорить о том, как тонка грань между понятиями «торговать госсобственностью» и «торговать государством».

Предпродажная подготовка

Прологом к переходу государственной собственности в частные руки стало образование Госкомимущества РСФСР в июле 1990 года, а также принятие в конце 1990 года закона «О собственности в РСФСР». Он не только разрешил частную собственность, но и определил само понятие «приватизация», которую теперь оставалось только провести.

Кроме того, эти события были своего рода ответом на провозглашение экономического суверенитета в союзных республиках – соответствующие решения республиканских Верховных Советов принимались на протяжении 1990 года. «Своего рода» – потому что на самом деле в СССР подобные решения даже во фрондирующей Прибалтике никогда бы не были приняты без предварительного ободряющего кивка Москвы.

Сегодня об этом важном предварительном этапе забывают, однако именно решения 1990 года уничтожили само понятие «общесоюзная собственность». К 1991 году она превратилась в собственность союзных республик, а распад СССР стал неизбежен.

В июле 1991 года для процесса приватизации был принят отдельный закон. И, несмотря на то, что программу приватизации утвердили только в июне 1992-го, первые продажи стартовали раньше: скажем, первый аукцион провели уже в апреле 1992 года. Впрочем, это была лишь тренировка. Первый этап приватизации так и назывался – малая приватизация, в ходе которой с молотка пошли мелкие объекты преимущественно сферы услуг: торговли, общественного питания. Кроме того, программа установила первичные правила игры: какие предприятия могут быть приватизированы, какие приватизируются в обязательном порядке, условия приватизации, льготы трудовым коллективам и тому подобное.

Ускоренное построение капитализма

Глава Госкомимущества (1991-1994) РФ Анатолий Чубайс, в чьём ведении и находился процесс превращения социалистического государства в капиталистическое, описал события начала 1990-х так: «Целью приватизации является построение капитализма в России, причём в несколько ударных лет, выполнив ту норму выработки, на которую у остального мира ушли столетия».

Непременным условием построения капитализма, как известно, является стадия первоначального накопления капитала. Она, в свою очередь, состоит из экспроприации средств производства насилием или обманом и их концентрации для создания капиталистических предприятий. Создавать предприятия не было нужды – они были созданы в ходе индустриализации 1930-х годов и восстановления народного хозяйства 1940-1950-х. Поэтому характеристика приватизации как одного из самых масштабных ограблений в истории – это не преувеличение и не клевета. Сам архитектор приватизации вслед за Адамом Смитом и Карлом Марксом называет её так, пускай и другими словами.

Конкретно это было реализовано в ходе ваучерной приватизации. Её механизм сводился к оценке государственной собственности, выпуске и распределению между гражданами России эквивалента этой стоимости, разделённого на число граждан – приватизационного чека. Который мог быть обменян на акции одного из приватизируемых предприятий. Но чаще граждане просто продавали чек одному из инвестфондов в среднем за 15 долларов. Примерно как английские крестьяне продавали свои наделы в ходе огораживания, позволяя возникнуть крупным овцеводческим фермам и ткацким фабрикам. На этой стадии продавались уже более крупные и привлекательные активы (заводы).

Когда же необходимая видимость приличия произошедшего была соблюдена, началась приватизация взрослая: продажа наиболее привлекательных активов. Длится она с залоговых аукционов (механизм продажи через невозврат правительством кредита, взятого под залог пакета акций какой-либо компании) до сегодняшнего дня. Сегодня, разумеется, невозможна ситуация, когда половина компании «Сибнефть» была бы продана за несколько процентов своей реальной стоимости. Однако дело ведь совсем не только в цене. Оценка запасов нефти, угля, руд, добываемых этими компаниями, кратно превышает продажную стоимость, а характер производства гарантирует как минимум безубыточность: потребность в сырье сохранится до тех пор, пока существует глобальная экономика в её сегодняшнем виде. Таким образом, продажа крупных сырьевых компаний, а также естественных монополистов – это лишь передача права взимания ренты за выплату разового бонуса.

Удивительно, но несмотря распродажу государственного имущества, длящуюся почти четверть века, на госсектор приходится от 50 до 70% российской экономики.

Новая распродажа

Сегодня, по словам чиновников, Россия приступает к очередному этапу большой приватизации. Алексей Улюкаев, министр экономического развития: «В этом году мы возвращаемся к приватизации крупных активов наших, крупнейших и лучших компаний, и сырьевого сектора, таких как “Роснефть” и “Башнефть”, “Алроса”, и банковского сектора, таких как банк ВТБ, и транспортного сектора – это компания “Совкомфлот”».

В качестве причин такого шага называется покрытие дефицита бюджета, вызванного падением стоимости нефти на мировых рынках, а также, в ряде случаев, невозможность кредитоваться из-за санкций. Хотелось бы верить, что причина действительно в этом, а не в плате за лояльность олигархам, которые по итогам предыдущих этапов и без того стали владельцами активов, на создание которых в других капиталистических странах уходит 2-3 поколения. Однако главный смысл происходящего описывается совсем не категориями нравственности.

Если копнуть немного глубже, то выяснится: грядущая распродажа активов вовсе не реакция на колебания стоимости нефти на мировых биржах, а запланированное мероприятие. Игорь Шувалов, первый вице-премьер: «Долю госсектора в экономике России к концу нынешнего политического цикла [до 2018 года – И.З.] необходимо сократить… до 25%» (2014). Оперирование процентами в таком вопросе наводит на мысль, что у государства отсутствует стратегия в отношении своей собственности (в каких ключевых отраслях присутствие государства должно быть сохранено или даже усилено), а фраза «Долю госсектора… необходимо сократить» описывает лишь точку зрения крупного бизнеса на долю ренты, которую не жалко оставить государству на прокорм.

***

В начале этого материала мы неслучайно обратили внимание на ключевой момент приватизации: распил общесоюзной собственности и экономический сепаратизм предваряли политическое решение о ликвидации союзного государства. То, что его больше нет, не означает, что этот закон перестал работать. Грань, после которой приватизация активов перерастает в приватизацию государства, его органов и функций, не просто трудноуловима, её в принципе не существует. Хотя и можно сказать, что малая приватизация отдаёт бизнесу малую толику влияния, а залоговые аукционы – позволяют полностью контролировать политический процесс.

Заканчивается это всегда одинаково – осознанием, что государству и 10% хватит, а президента пора сменить на более послушного. После чего распродажа остатков собственности перестаёт описываться не только интересами государства, но и процентами: собственность при капитализме – привилегия сильного.

Иван Зацарин, портал «История России»