102 года назад, 22 мая, родился знаменитый конструктор
У каждого времени есть свои символы. По ним мы безошибочно определяем ту или иную эпоху. «Кольт» и «Винчестер» вызывают в памяти Дикий Запад, «Маузер» и кожанка – и перед нами революционный Питер. Тачанки с «Максимами» и буденовки символизируют братоубийственные годы Гражданской войны, ну а тридцатьчетверки, «Катюши» и ППШ – «последние рубежи» Великой Отечественной. Советскую эпоху в момент ее наивысшего взлета и последующего стремительного распада ознаменовали скромные по внешнему виду, но недорогие и необычайно «живучие» «Калашниковы» и «Макаровы».
Два вида стрелкового оружия содержат в себе наилучшие качества отечественной конструкторской школы – простоту, неприхотливость в производстве и использовании, надежность и высочайшую эффективность.
Николай Федорович Макаров родился на рязанской земле в селе Сасово в семье машиниста паровозов в день, ставший позднее для всей страны знаменательным, 9(22) мая 1914-го года. У родителей он был последним, шестым, ребенком. Отец не мог прокормить столь большую семью, поэтому отправили Николая к деду в деревню Танкачево. Там и прошло его детство. Лишь тринадцатилетним подростком он вернулся к родителям в Сасово. Однако после окончания шестилетки Коля опять уехал из отчего дома, отправившись в расположенную неподалеку Рязань, поступать в школу фабрично-заводского ученичества.
В 1931-ом году слесарь Макаров работал на ремонтном участке сасовского железнодорожного депо, а вскоре даже стал помощником машиниста. Казалось его судьба определена, но образование для молодого железнодорожника по-прежнему стояло на первом месте. Целеустремленный, упорный паренек в 1936-ом экстерном закончил рабфак (своеобразные подготовительные факультеты того времени) и отправился в Москву поступать в одно из лучших технических учебных заведений России – знаменитое Московское высшее техническое училище имени Н.Э. Баумана. Здесь его ожидала обидная промашка, для зачисления он не добрал всего один-единственный балл. Однако в те времена на экзамены в московские и питерские ВУЗы приезжали не только абитуриенты, но и представители многочисленных провинциальных учебных заведений. Они стояли «на подхвате» неглупых, но не сумевших поступить ребят, вроде Николая Макарова. Один такой представитель, родом с Тульского механического института, предложил нескольким толковым парням поступить в их институт. Николай вместе с остальными согласился, однако предварительно записался на прием к ректору МВТУ. В короткой беседе ректор пообещал Николаю зачислить его в Московское высшее техническое училище, если он сумеет сдать первую сессию в тульском институте на «отлично».
Тульский механический институт являлся одной из главных кузниц кадров для стремительно развивающейся оборонной промышленности. Николая зачислили на факультет оружейников. И первую, и все последующие сессии, он сдавал только на «отлично». Однако в Москву не вернулся. Именно в Туле он впервые понял свое призвание, когда, еще будучи студентом, принял участие в разработке оригинальной конструкции ручной гранаты.
В июне 1941-го года пятикурсник Макаров проходил преддипломную практику. В первые же дни войны его вместе с другими выпускниками направили на Загорский механический завод, где Г.С. Шпагин срочно налаживал производство своих знаменитых ППШ. В связи с опасной обстановкой, сложившейся под Москвой к осени 1941-го года, Загорский завод со всем оборудованием и персоналом был эвакуирован подальше от линии фронта в городишко Вятские Поляны Кировской области. К месту назначения эшелоны добирались три недели, нередко попадая под бомбежки.
Молодому сменному мастеру Макарову повезло, он работал под началом самого Георгия Семеновича. Легендарный оружейник, заметивший в Николае Федоровиче конструкторскую жилку, первым привлек его к творческой работе. Способный инженер, быстро ставший старшим мастером, был назначен ведущим конструктором завода, отвечающим за производство ППШ.
Макарова и Шпагина сблизил один случай. Когда Николай Федорович пришел с очередным производственным вопросом к Георгию Семеновичу, он увидел, что Главный конструктор ползает на четвереньках в ворохе разных пружин, сжимая и разжимая, замеряя их. Макаров спросил Главного, чем это он занят, и тот, по-волжски окая, ответил, что подбирает некую пружину, которая наилучшим образом подходила бы для его нового проекта. Удивленный мастер спросил, зачем нужно промерять все пружины, когда проще и надежнее просчитать, а затем изготовить искомую. Георгий Семенович с недоверием посмотрел на молодого инженера и ответил: «Я знаю, что все можно просчитать, да не могу. А ты бы смог?». Макаров уверенно попросил дать исходные технические параметры и к утру следующего дня положил на стол Шпагина готовые расчеты пружины, соответствующей всем заданным характеристикам. Именно после этого Шпагин смело поручал грамотному молодому специалисту самые сложные и ответственные задания.
Старая конструкторская школа, условно ее можно назвать мосинской, работала по эскизам, а не по чертежам. По сути, работа проводилась методом тыка, путем проб и ошибок. Так работали Токарев, Дегтярев, Шпагин и многие другие выдающиеся отечественные конструкторы. Новое поколение оружейников сороковых-пятидесятых годов уже опиралось в своих разработках на четкие механико-математические расчеты. И одним из первых, кто внес эти расчеты в практику конструкторской работы, был Николай Федорович.
В 1943-ем году, после перелома в войне, вышел приказ Наркома обороны отправить не закончивших дипломников технических ВУЗов на окончание учебы. Николай Федорович попрощался со ставшим ему родным заводом и поехал в Тулу завершить прерванную войной защиту дипломного проекта. Основной темой стала работа по созданию нового мощного и надежного автомата, приспособленного под только что принятый на вооружение промежуточный патрон образца 1943-го года. В 1944-ом году Макаров на «отлично» защитил свой проект, который, как перспективный, был даже послан в Главное артиллерийское управление. Но в это время в войска уже начал поступать пистолет-пулемет конструкции А.И. Судаева и разработка автомата Макарова была отложена до более лучших времен.
Естественно, Николай Федорович был жутко расстроен, однако не позволил себе отчаиваться. К тому же в это же время в его судьбе произошло одно из важнейших событий. Тридцатилетний Николай повстречал в стенах института любовь всей своей жизни. Она предстала юной студенткой, красавицей и просто Наденькой, девушкой весьма строгих правил.
Из воспоминаний супруги Н.Ф. Макарова: «Вначале я бегала от Николая. Он не был красавцем, но умел ухаживать, добиваться внимания. Окончательно покорил своим обаянием. Жизнерадостный, энергичный компанейский, с живыми глазами он буквально притягивал собеседника. Мог и спеть, и сплясать. Я ощутила его надежность, серьезное отношение ко мне».
Худощавый, невысокий и уже немолодой студент сначала не привлек внимания второкурсницы. Но Николай был настойчив в своих ухаживаниях и вскоре в домик на окраине Тулы, в котором она жила с родителями, Макаров переехал уже в качестве ее мужа. Переселение прошло без хлопот, ведь все его имущество состояло из одного фанерного чемоданчика, в котором лежали три тома энциклопедии, гантели и спортивный костюм. Теще Николай понравился, своим безошибочным женским чутьем она поняла, что ее дочь с таким мужем будет как за каменной стеной. И действительно, эта пара прожила пусть и нелегкую, но счастливую жизнь.
А вскоре инженер-конструктор Макаров, с отличием закончивший ВУЗ, получил распределение в Москву. Казалось бы, юношеская мечта работать и жить в столице России исполнилась. Но на пути встало непреодолимое препятствие – Надя. Молодая жена наотрез отказалась переезжать в чужой для нее город. Обстоятельства отказа были самыми прозаичными и, одновременно, практичными. Переезд требовал от нее перехода из одного института в другой (что в те времена было делом крайне сложным), в столице она лишалась помощи и поддержки родных. Николай, немного поколебавшись, принял решение отказаться от покорения столицы и вернуться в Тулу. Отъезд сопровождался грандиозным скандалом, столичное начальство было настроено решительно против потери талантливого и перспективного инженера, но Николай Федорович умел настоять на своем. Через некоторое время он устроился на работу в тульское ЦКБ-14, позднее преобразованное в Конструкторское бюро приборостроения.
Как раз в это время был объявлен конкурс на разработку новых образцов стрелкового оружия для Советской Армии. В рамках конкурса была поставлена задача создания короткоствольного «личного» оружия военнослужащих взамен устаревших Токаревых. Новый пистолет должен был быть сконструирован под калибр 7,6 или 9 миллиметров, обладать большой кучностью стрельбы, иметь небольшой вес и размеры, отвечать многочисленным критериям надежности и живучести во время эксплуатации. Начальная скорость пули должна была достигать трехсот метров в секунду.
В конкурсе приняли участие маститые конструкторы со своими командами, среди них Ф.В. Токарев, С.А. Коровин, С.Г. Симонов, К.А. Барышев и многие другие. Николай Федорович в это время был полностью поглощен в своем ЦКБ-14 разработкой авиационной пушки. Руководство предложило ему заняться одновременно и созданием нового пистолета. Макаров загорелся идеей и с азартом принялся за работу. В этот период многие открыто насмехались над застенчивым инженером, указывая на обилие громких имен, участвующих в конкурсе. Однако если Макаров и был застенчив, усердием и трудолюбием обладал фантастическим. А еще уникальное чутье, помогавшее находить решение задач, ставивших в тупик других оружейников. Двадцать часов в сутки Николай Федорович трудился в мастерской. Детали проектировали, изготавливали, испытывали и отправляли на доработку.
Утвержденные тактико-технические требования к пистолету потребовали преодоления немалого количества трудностей. Особенно их «создавал» короткий и толстый 9-миллиметровый патрон, более известный, тогда как «ультра», который заклинивало даже при микроскопическом перекосе. Найденное Макаровым оригинальное конструктивное решение данной проблемы шло вразрез с устоявшимися классическими канонами создания стрелкового оружия, однако полностью устраняло сей недостаток. Первый же образец, изготовленный по новой схеме, заработал, как говорится, без сучка, без задоринки.
Пришла пора государственных испытаний. Они проводились в 1949-ом году на заснеженном Щуровском полигоне, недалеко от поселка с одноименным названием. Каждый из оружейников представил свой вариант пистолета. Для наглядности к ним добавили еще пятнадцать зарубежных образцов. После первой серии проверок и тестирований в финал вышло оружие двух конструкторов – К.А. Барышева и Н.Ф. Макарова. Пистолет Барышева превосходил по кучности стрельбы пистолет Николая Федоровича, но макаровский был намного технологичнее в производстве, а значит и более дешевый. Оружие состояло всего из тридцати двух деталей против сорока у конкурента, тем самым превосходя его по эксплуатационным параметрам, проще говоря, пистолет был удобнее в обращении, легко разбирался и собирался без применения каких-либо дополнительных инструментов.
На финальной стадии испытаний высокая правительственная комиссия подвергла опытные пистолеты обоих конструкторов жесточайшей проверке на живучесть. Их то вываливали в песке, то густо смазывали, то, наоборот, начисто избавляли от смазки бензином, нагревали до шестидесяти градусов или охлаждали до сорока. И при всем этом пистолет должен был выдержать не менее трех тысяч выстрелов! Даже сегодня ни одна из известных марок данного типа оружия не в состоянии достигнуть таких показателей при подобных условиях.
По воспоминаниям сотрудника ЦКБ-14 Василия Грязева, впоследствии ставшего заместителем Генерального конструктора, Макаров перед испытаниями очень волновался по поводу того, удалось ли Барышникову решить проблему заклинивания непослушного патрона. От волнений он избавился лишь на полигоне, когда всего на секунду увидел затвор пистолета конкурента. Офицер-испытатель, перезаряжая пистолет, случайно повернул открытый затвор в сторону Макарова. Мастеру было достаточно мгновения, чтобы понять, что его соперник не догадался расширить ствольный вход для патрона. Впоследствии он рассказывал Грязеву, что «сердце подпрыгнуло от радости, и я почувствовал, что обязательно одержу победу».
Жесточайшие испытания водой, грязью, снегом и температурными перепадами смог выдержать один только пистолет Макарова. Спустя много лет даже Константин Александрович признал, что пистолет Макарова превзошел его конструкцию, и победа Николая Федоровича была заслуженной и справедливой. В этом же, 1949-ом году, на Ижевском механическом заводе была изготовлена первая партия пистолетов в количестве пяти тысяч единиц. Опытный выпуск был предназначен для того, чтобы оружие прошло испытания в войсках. Через два года пистолет конструкции Макарова был окончательно принят на вооружение Советской Армии.
На сегодняшний день один только Ижевский завод выпустил не менее пяти миллионов экземпляров подобного оружия. Количество пистолетов выпущенных за рубежом по лицензиям, которое советское политическое руководство раздавало «братским» партиям и «дружественным» режимам, доподлинно неизвестно. В конце прошлого века английский специализированный журнал проводил серию опросов, пытаясь определить лучшее оружие двадцатого столетия. Первым в категории «карманный пистолет» был признан именно «Макаров».Более пятидесяти лет пистолет Николая Федоровича находился на вооружении не только служащих Советской Армии, им была вооружена милиция, штурмовые отряды спецназа, МЧС и другие охранные подразделения. Любопытно, но в начале эры космических полетов все первые космические корабли имели в своей аварийной укладке этот пистолет. В марте 1965-го года космонавты Павел Беляев и Алексей Леонов совершили аварийную посадку в глубокой тайге. Их поиски продолжались двое суток и лишь благодаря выстрелам из «Макарова» поисковая группа смогла определить местонахождение космонавтов. На базе первоначальной конструкции было создано целое семейство новых пистолетов: газовых (популярнейший ИЖ-79), служебных (ИЖ-71 и МР-448 «Скиф»), для экспорта (Байкал МР-442). «Макарова» удалось даже переделать в газобаллонный МР-654К и газовый ИЖ-79-9Т или «Макарыч», стреляющий травматическими патронами.
27 января 1952-го года в газетах Советского Союза был опубликован Указ Правительства СССР о награждении Сталинской премией в области науки и техники. Имя Н.Ф. Макарова в этом списке не значилось, так как по законам хранения государственных тайн он проходил по другому, закрытому списку награжденных. Кадровики ЦКБ-14 занесли номер Указа в личное дело Макарова и убрали его в секретную часть архива. Даже его сын Николай, впоследствии крупный российский ученый, вспоминал, что «лишь в общих чертах знал, чем отец занимается, детали были никому неизвестны». Режим секретности Николай Федорович соблюдал неукоснительно. Даже празднование по поводу присуждения Сталинской премии проходило в узком семейном кругу втайне от соседей. Подобно многим своим коллегам, конструкторам и ученым того времени, Макаров получил известность гораздо позже.
Широкий, щедрый характер настоящего русского человека проявился и в том, как Николай Федорович распорядился сталинскими деньгами (премия составляла около пятидесяти тысяч рублей). Он поменял крышу родительского дома, накупил родственникам множество подарков. Мужу сестры Надежды подарил редкий тогда телевизор, а их сыну – не менее редкий мотоцикл. Какие-то деньги были потрачены на самые элементарные вещи. Гениальный конструктор жил скромно, небогато. Как говорила жена Макарова, у них в доме не было лишних подушек, одеял, постельного белья, отсутствовала необходимая мебель. Только после получения премии молодая семья приобрела эти простые, но столь необходимые вещи. Близким друзьям Николай подарил фотоаппараты.
Макаров не выносил лицемерия, чинопочитания и тщеславия. Одевался конструктор очень просто, например, известно, что его принимали за шофера и плотника. На работе неоднократно брал на себя вину за ошибки подчиненных. За это ему устраивали выговоры, снимали часть оклада. Когда его спрашивали, зачем он это делает, Николай Федорович отвечал: «Уволить ведь меня все равно не уволят: оружие-то нужно».
Хотя Макаров и был по факту ведущим конструктором, на работе он по-прежнему оставался рядовым инженером. Он не мог занимать высоких должностей по одной весьма важной причине – Николай Федорович никогда не вступал в партию, членство в которой было обязательным условием для продвижения по службе. Не сохранилось никаких свидетельств того, почему он так настойчиво отказывался от вступления в КПСС. Даже самым близким людям конструктор-оружейник так никогда и не объяснил причин. У него всегда была одна отговорка: «У меня нет времени сидеть на собраниях! Мне нужно работать». Что за этим стояло? Знание рабочего человека, пережившего годы коллективизации и индустриализации, собственными глазами видевшего какую цену заплатил за «успехи партии и народа» собственно сам народ? Или просто природная совестливость и честность не позволили ему связать свое имя с весьма спорной идеологией? Этого мы уже никогда не узнаем. А Николай Федорович так и остался рядовым конструктором ЦКБ-14. Чего нельзя сказать о его роли в развитии русской конструкторской мысли.
Дабы закончить с ролью пистолета Макарова в жизни конструктора, необходимо упомянуть о многих безосновательных обвинениях предъявляемых советскому конструктору в том, что он якобы скопировал свою схему с немецкого пистолета системы «Вальтер». Эти упреки похожи на те, в которых утверждается, что советские ракеты были «слизаны» с немецких ФАУ. Однако давайте взглянем в лицо фактам. Любому мало-мальски образованному человеку ясно, что скопировать можно все, любое изделие и даже оборудование. Но невозможно скопировать структуру экономики чужой страны, производственную базу и технологическое обеспечение, которые единственно и позволили бы производить «украденные» копии. Использовать научные и технические достижения, которые находятся примерно на одном уровне в любые эпохи развития человечества возможно, лишь применяя эти достижения к уникальным условиям конкретной страны, к ее существующей научно-технической базе. Именно поэтому так похожи и одновременно не похожи на себя, например, различные марки автомобилей.
По многим параметрам «Макаров» и «Вальтер» совершенно разные пистолеты. Во-первых, «Вальтер» был изготовлен из стали, которая по своим качествам значительно уступала советской. Именно сталь позволяет Макарову действовать практически в любом эксплуатационном режиме, что было абсолютно недоступно «нежному» немецкому созданию. Во-вторых, затвор пистолета Макарова после израсходования патронов из магазина останавливался в открытом положении, как бы сообщая: нужна дозарядка. Как только магазин вставлялся в пистолет, затвор автоматически закрывался, и, дослав патрон в ствол, вставал в боевое положение. Этого не было не только у «Вальтера», но и у любого массово производимого в то время пистолета. Кроме этого, стрельба из Макарова начинается простым нажатием курка без предварительного взвода. Только этого достаточно для того, чтобы понять всю уникальность отечественной конструкции.
Однажды Макаров попал в страшную автокатастрофу. Это случилось, когда он возвращался с полигонных испытаний. В машину с членами комиссии врезался грузовик. Николая Федоровича зажало внутри. Когда его с трудом извлекли оттуда, обнаружили сложнейший перелом ноги. Лечение он проходил в Тульской больнице имени Семашко, долгое время ходил со стальным стержнем.
После принятия пистолета на вооружение Николай Федорович был привлечен к работе над авиационной пушкой АМ-23, которую предложил Николай Михайлович Афанасьев. В начале пятидесятых годов начиналась эпоха ядерного противостояния СССР и США. В то время единственными носителями ядерного вооружения являлись стратегические бомбардировщики, на борту которых для защиты от неприятельских истребителей устанавливались скорострельные авиационные пушки.
Орудие Афанасьева представляло собой к этому моменты лишь конструктивный скелет. Макарову необходимо было нарастить на этот скелет «мышцы», которые оживили бы афанасьевский эскиз. Также ему вменялось развивать конструкцию устройства вплоть до принятия ее на вооружение. Вскоре он был назначен Главным конструктором данного проекта. И со свойственной ему оригинальностью сумел коренным образом изменить первоначальный проект. Благодаря ему, ствол новой пушки уменьшился на целый метр, орудие, снова в лучших традициях русской конструкторской школы, прибавило в показателях экономичности, технологичности, надежности и эффективности. Механический затвор был переведен на газовую автоматику, остроумно используя в качестве газоотводного канала уже существующий винтовочный ствол. Так пушка стала действительно автоматической. Инженерные решения Макарова устранили большинство проблем афанасьевской идеи и превратили АМ-23 в надежное для экипажа бомбардировщика и опасное для истребителей оружие.
Условия полевых испытаний, предложенные комиссией, были опять жесточайшими. Только в воздухе было сделано сто пятьдесят тысяч выстрелов, в ходе которых не случилось ни одной (редчайший случай в конструкторской практике, просто фантастический результат) задержки. И еще один интересный момент, показывающий талант оружейника Макарова. Американцы подобную 20-миллиметровую пушку «Вулкан» отрабатывали около двадцати лет. Николаю Федоровичу на отладку и принятие на вооружение понадобилось лишь два года. Срок немыслимый не только для зарубежья, но и для советской военной промышленности (обкатка нового оружия укладывалась обычно в десять-пятнадцать лет).
Модернизированная Макаровым пушка по-прежнему несла в своем названии буквы «АМ», и это еще одно свидетельство справедливого, благородного характера Николая Федоровича, который ни словом, ни намеком даже не возразил против этого.
«АМ-23» была принята на вооружение в 1953-ем году и стала основным огневым щитом советской стратегической бомбардировочной авиации. Эти же пушки устанавливались на пограничных катерах. Всего были выпущены около одиннадцати тысяч штук, рекордный показатель для такого типа оружия. Производили их до 1972-го года, практически два десятилетия.
С приходом на сцену ракетного оружия Н.Ф. Макаров начал работы и по этой тематике, в частности, он занимался конструированием ракетных противотанковых снарядов. В 1970-ом году на вооружение был принят комплекс ПТУРС «Фагот», за что Николаю Федоровичу была присуждена вторая Государственная премия СССР и присвоено звание Героя социалистического труда. Правда премия не была персональной, в свои права вступала «золотая» пора брежневского правления. В число лауреатов, кроме самого Макарова, было включено еще двенадцать человек, и среди них парторг и председатель месткома завода. Денег от поделенной между всеми премии Макарову хватило только на покупку зимнего пальто. Впрочем, он и его не хотел брать, предпочитая сделать подарки родным, но жена сумела настоять.
В 1974-ом году на вооружение был принят следующий комплекс ПТУРС его же конструкции – «Конкурс». Это была лебединая песня гениального оружейника. В этом же году Николай Федорович вышел на пенсию. Несмотря на уговоры занять один из руководящих постов в КБ или просто присутствовать на предприятии в должности консультанта, Николай Федорович ушел. Возможно, это случилось потому, что его любимая ракетно-артиллерийская тема была тогда в загоне, а другим он заниматься уже не хотел. Жене Николай Федорович сказал: «Я лучше уйду, Надя. Пожить я хочу!».
На шестидесятилетний юбилей, приуроченный к выходу на пенсию, государство вручило конструктору талон на приобретение «Волги». Все жители Тулы знали, что номера «60 — 60» принадлежат их великому земляку.
Несмотря на то, что у Николая Федоровича возникли нешуточные проблемы с сердцем, он продолжал активную творческую деятельность, был избран депутатом Тульского областного Совета. Его мозг продолжал неустанно работать. Даже оказываясь на больничной койке, он не переставал изобретать что-то новое. Супруга вспоминала, как Макаров часто возмущался, разглядывая медицинское оборудование: «Неужели нет никого, кто бы мог грамотно сконструировать эти приборы!». И прямо в палате начинал чертить эскизы более совершенных аппаратов.
Самое ценное изобретение, по мнению Надежды Макаровой, Николай Федорович сделал лично для нее в начале шестидесятых годов. Именно известный оружейник придумал конструкцию для герметизации стеклянных банок путем прижима крышки пружинной скобой. А позднее изобрёл машинку для закатывания консервов.
Великий конструктор, скромный Мастер и настоящий русский интеллигент скончался 13 мая 1988-го года. После седьмого инфаркта его невероятно выносливое сердце остановилось….
Николай Федорович Макаров не нажил огромных капиталов, не отправил свою семью за границу, большую часть жизни прожил в неизвестности. Но его творения являются поистине бесценным наследством, которое он завещал лишь своему народу и своей стране.
Автор Игорь Сулимов
PICTUREHISTORY
Сейчас сами не уходят…
Он у нас в институте лекции читал. Хороший человек. Добрый, отзывчивый, справедливый. Всем ставил хорошо и отлично. И говорил — жизнь сама решит, кому быть инженером, а кому — нет. А пистолет свой не любил. Он придумал еще две конструкции — отличные, гораздо лучше того. Но — не приняли. Мол, и тот сойдет. Сейчас эти образцы в небольших объемах делают для спецподразделений. А еще он был рыбак и грибник. Шикарное чувство юмора. Дружил с Грязевым и Шипуновым. Работал сутками без отпусков и выходных. Та еще закалка, военная, советская…