«Стабильный высший класс, как при царе»

О миллионах неприличных граждан

Бывший глава РЖД Владимир Якунин сказал агентству Блумберг, что в России формируется стабильный правящий класс по подобию того, что был при царизме.

И я охотно в это верю. Реформы последних двадцати пяти лет в нашей стране очевидно способствуют разделению бывшего советского народа без классов и сословий на два современных класса: стабильно правящих богатых и остальных – эти ничем не правят, но зато всем должны. Взять хоть коммунальное хозяйство.

Когда государство отказалось содержать жилье своих граждан и передало его в руки частных управляющих компаний, от этого выиграли только хорошо обеспеченные люди, живущие в новых домах, где квартиры стоят дорого. Новые дома не требуют значительных расходов на уход за ними, а их жители готовы оплачивать содержание своего жилья по высоким тарифам. Жителям таких домов не жаль денег на улучшение комфорта их жилья. Управляющие компании бизнесом в этих домах довольны.

Хорошо обеспеченных граждан в России насчитывается 15,6% населения. По данным Российского статистического ежегодника 2014 года, именно столько в нашей стране жителей со среднедушевыми денежными доходами выше 45 000 рублей в месяц.

Остальные 84,4% населения России не могут себе позволить покупку нового жилья и обитают в домах советского периода довоенной и послевоенной постройки. Квартиры в этих домах новое российское государство позволило гражданам приватизировать, приняв на себя обязательство сделать капитальный ремонт домов. Но ремонт оно не сделало. И теперь жилье большей части населения России разделилось на две категории: приличное и неприличное.

Приличное жилье можно подремонтировать, и оно при хорошем уходе простоит еще долго, а жить в нем можно без особых проблем. Управляющие компании не прочь делать бизнес на таких домах, и им удается уламывать жильцов повышать тарифы, предъявляя будто бы отчеты о потраченных деньгах. Несмотря на будто бы отчеты, управляющие компании имеют в своем арсенале множество хитростей, которые направляют не будто бы, а реальные деньги в их потайные карманы. Да хоть всем известный приемчик: брать с жителей деньги за тепло и воду по нормативу, а поставщикам этих коммунальных ресурсов отдавать деньги по счетчику. Или вообще не отдавать коммунальные платежи жителей поставщикам ресурсов. Года три так поуправлял половиной города, а потом – процедура банкротства, и пускай ресурсники замучаются по судам пыль глотать. А денежки-то – вот они.

Дружно считая управляющие компании мошенниками, одни жители приличных домов ругаются, но платят за квартиру, другие ругаются и не платят, третьи, насупясь, не платят молча.

Неприличное жилье разваливается на глазах. Это деревянные дома провинциальных городов и поселков, построенные в эпоху довоенной индустриализации и послевоенного Атомного проекта, и кирпичные дореволюционные бараки фабричных рабочих. В них до сих пор живут рядовые создатели советской промышленности и их потомки. Это люди, которые в 90-е выживали, пока другие наживались. Для них реформа ЖКХ стала бедой. Потому что управляющие компании не хотят браться за неприличное жилье.

Часть неприличного жилья признана ветхой и аварийной. Российский статистический ежегодник утверждает, что ветхий и аварийный жилой фонд составлял в 2014 году 2,7% общей площади всего жилого фонда. В абсолютных цифрах это 93,3 миллионов квадратных метров жилья. В 1990 году ветхого и аварийного жилья в России насчитывалось 32,2 миллиона квадратных метров. То есть за время существования новой России неблагополучного жилья стало втрое больше.

А ведь это только верхушка неприличного айсберга. Потому что администрации городов и поселков до абсурда стойко борются с гражданами за непризнание ветхого жилья ветхим, а аварийного – аварийным.

И вот что придумали управляющие компании, чтобы отвязаться от противных жителей неприличных домов. Они предлагают им в форме ультиматума повысить тариф на содержание их жилья до неприличного размера, заложив в него многотысячные штрафы от жилищной инспекции за ненадлежащий уход за домами. Очень современный подход. Он называется «экономически обоснованный тариф».

О предъявлении жителям сметы расходов, формирующих размер тарифа, ловкие управители даже слышать не хотят. Если жители не соглашаются с размером тарифа, управители самовольно перестают управлять домами. Жители остаются без аварийного обслуживания, никто не убирает их дворы и не вывозит мусор.

И в этот трагический для жителей момент администрация города или поселка задушевно им говорит: «А вы выбирайте непосредственный способ управления вашими домами». «Да-да! – радостно подхватывают местные депутаты. – Только непосредственное управление вас и спасет».

«Так вы скажите, наши дома ветхие или не ветхие? – ставят в лоб властям вопрос жители. – Если ветхие, так составьте нам об этом бумагу, если не ветхие, пусть будет тариф, как у соседних приличных домов». «А почему вы не хотите платить по высокому тарифу?» – не краснея удивляется администрация. «Вы понимаете, что управляющая компания работает ради прибыли?» – назидательно добавляют депутаты. «У вас один путь: непосредственное управление», – закругляют хором обе ветви власти просветительскую беседу с жителями. К хору агитаторов за непосредственное управление умело присоединяет свой звучный голос и «Эхо Москвы».

Ясным божьим днем под видом непосредственного управления ветхими домами муниципальные власти фактически пытаются продать жителям их же рухлядь, в которой они оказались волею судьбы. Продать по цене безопасности их жизни и здоровья. Упадет ли прогнившая балка на голову жителю или пол провалится под ним, виноват будет сам житель – недоглядел, плохо ухаживал за домом. Еще и штраф с пострадавшего слупят за это.

Повсеместный отказ управляющих компаний от обслуживания ветхого и аварийного жилья обсуждался за круглым столом 28 августа 2015 года в Омске. Дискуссию организовало региональное отделение Общероссийского народного фронта. Количество брошенных управляющими компаниями домов возрастало лавинообразно в процессе лицензирования этих компаний. Управляющие компании бросали ветхие дома, чтобы получить лицензию, а потом обратно их не брали. По сведениям замдиректора департамента городского хозяйства администрации Омска Евгения Фомина, на территории этого города насчитывается 668 брошенных домов. Из них 613 – двух- и четырехквартирные дома, где собственники имеют право выбрать непосредственный способ управления, но по тем или иным причинам не желают этого делать.

Заместитель мэра Омска Сергей Фролов признался, что администрация Омска не хочет заниматься управлением брошенными домами:

– Администрации округов поднимали вопрос о создании муниципальной управляющей компании, но я вам могу сразу сказать: мы этот вопрос не рассматриваем, потому что очень сложно с финансированием. Те люди, которые сейчас еще как-то эксплуатируют свои дома сами, постараются попасть на обслуживание муниципальной УК, чтобы не содержать свои дома самостоятельно. Потому наша позиция пока – не создавать муниципальную УК.

То есть администрация Омска понимает, что жители брошенных домов не в силах справиться с их обслуживанием, но помогать им она не хочет. Точно такая же картина вырисовывается и в подмосковном наукограде Дубна, и еще во многих других городских и сельских населенных пунктах России.

При этом вину за эту беду и чиновники, и управляющие компании пытаются переложить на жителей брошенных домов. Например, начальник Госжилинспекции Омской области Сергей Плисов за круглым столом в Омске заявил, что «сегодня в этих домах проживают люди, которые не хотят ни за что платить, а хотят только получать услуги». На месте омского отделения ОНФ я бы проверила этот факт, потому что в брошенных деревянных домах Дубны неплательщики составляют около 15-20 процентов всех жителей этих домов, и это большей частью арендаторы социального жилья, а не собственники.

В селах России люди вообще не хотят связываться с частными управляющими компаниями. Эти здравомыслящие люди верят только в государство и требуют вернуть государство в ЖКХ. Им уже давно ясно: на огромной российской территории и в российских климатических условиях капитализм вместо порядка ведет к хаосу и вымиранию России.

Признался первый вице-мэр Омска и в том, что власти города поторопились с формированием списка домов, подлежащих включению в региональную программу капремонта, тогда как немалую часть этих домов следовало бы признавать аварийными и проводить через федеральное финансирование. Его поддержал председатель правления СРО НП «Содействие развитию ЖКХ» Владимир Потапов. Он заявил, что брошенные дома – это серьезная угроза, и за то, что с этими домами, у которых износ составляет от 70 до 100%, будет завтра, никто ответственности не несет:

— Сейчас все эти брошенные дома нужно быстро, любыми доступными способами признать ветхими и аварийными, проводить собрания, людям помогать деньгами в обследованиях. От этих домов надо как можно быстрей избавляться. Страшно, что мы не знаем, в каком состоянии эти дома.

Но региональный начальник Дмитрий Шикалов, замминистра строительства и ЖКК Омской области, считает, что не надо жителям ветхих и аварийных домов давать лишнюю надежду, пусть выкручиваются сами. А если собственникам аварийного жилья оно не нравится, то пусть расприватизируют, и все дела. Как быть тем, кто на рассвете российского капитализма отдал последние копейки за вынужденное приобретение жилья в этих домах, Шикалов не объяснил.

Вот и выходит, что застигнутые капитализмом в ветхих домах люди должны всем. Государству они задолжали невыполненные государством же обещания сделать в домах капитальный ремонт. Управляющим компаниям задолжали «экономически обоснованные тарифы», куда включены затраты на не сделанный государством капитальный ремонт и штрафы за не сделанный государством капитальный ремонт. Не нравится – скатертью дорога.

Таков результат только одной из российских реформ, где все отрегулировал рынок. Как говорил герой одной детской сказки, будут бедные беднеть, богатеи богатеть. Если прав Владимир Якунин, то этих богатеев и призовут править, как в царской России. Непонятно одно: почему лелеемый российскими реформами правящий класс должна ожидать иная участь, чем судьба правящего класса царской России?

Наталия Теряева, «На Линии»