Владимир Груздев: Сейчас наш единственный инвестор — государство

Губернатор в интервью «Российской газете» оценивает экономическую ситуацию в области и стране

Фото пресс-службы правительства Тульской области

В Институте социологии РАН определили, что у нас средний класс составляет 40 процентов населения страны. Цифра очень приятная. Но при этом выяснилось, что 95 процентов из них — люди, получающие деньги из бюджета, и только 5 процентов — предприниматели. Что вы об этом думаете?

Владимир Груздев: Дело в том, что люди с одинаковым уровнем дохода, например в Москве и Туле, относят себя к разным слоям населения. Но я, конечно, соглашусь с тем, что у нас просто огромная армия работников, доходы которых формируются из бюджета. Например, только в одном Центральном банке работают 65 тысяч человек. Это больше, чем во всех центральных банках европейских стран вместе взятых…

… мне кажется, что у нас действительно слишком много людей, получающих достаточно высокие заработные платы за счет бюджета. Только нужно понимать, что сокращение зарплаты члена Федерального Собрания с 420 до 380 тысяч рублей существенно на качество его жизни не повлияет. Но если на те же 10 процентов срезать зарплату, скажем, начинающему сотруднику правительства Тульской области, который получает 28 тысяч рублей, это может значительно ухудшить качество его жизни.

…когда сегодня прогноз социально-экономического развития России, подготовленный минфином и минэкономразвития, предполагает рост доходов региональных бюджетов на 6,5 процента, министерство финансов говорит о том, что доходы федерального бюджета снизятся почти на 15 процентов. У меня как-то не складывается, как так может быть?

А что до налоговых сборов, их рост возможен в случае экономического благополучия. Мы в Тульской области, например, в прошлом году собрали налогов в региональный бюджет на 22 процента больше, а в федеральный — на 27 процентов. И это действительно огромный вклад всех туляков, занятых в производстве, сельском хозяйстве, сфере услуг и социальной сфере.

Санкционное давление, оказываемое на Россию, затрагивает в основном крупный бизнес: госкорпорации, сырьевые компании, банки или от него также страдают мелкие и средние предприятия?

Владимир Груздев: Санкции затронули, например, ряд тульских компаний оборонно-промышленного комплекса. А это крупные предприятия. Но и мелкий бизнес тоже, конечно, несет потери. Потому что любое сокращение экономики отражается на деловой активности. При этом в стране сложилась уникальная ситуация: с одной стороны, у нас низкий государственный долг, достаточные валютные резервы, национальная валюта, девальвированная почти в 2 раза, с другой стороны — у нас появилась новая реальность. Я не называю это кризисом, просто это новые условия, в которых мы будем развиваться. В начале 2000-х цена на нефть в 25 долларов была несбыточной мечтой, сегодня нефть стоит 60 долларов, и я уверен, что при этой цене совершенно спокойно можно развиваться. Проблема заключается в том, что у нас нет внешних инвестиций, внутренних инвестиций очень мало, и остается один инвестор — государство. Поэтому мы должны совершенно четко перейти к финансированию самых необходимых проектов. Ну, например, мы потребляем около 4 миллионов тонн свинины: 3 миллиона производим сами, 1 миллион завозим. Нужно ли нам этот дефицит устранять? Я думаю, что нужно. Нужно ли здесь участвовать государству? Уверен, что нужно.

Но нужно также, чтобы выделяемые деньги были «окрашены», чтобы они не попали на валютный рынок, и, конечно, необходимый эффект может быть получен только в том случае, если использование денег будет гарантировано и их не разворуют.

То есть сегодня мы вынуждены перейти к ручному управлению, мы должны фактически восстановить госплан для того, чтобы четко разместить набор заказов, необходимый для реализации программы импортозамещения и развития тех предприятий, которые в будущем могут нам обеспечить экспортный потенциал. Эти вещи, с одной стороны, кажутся сложными, но, с другой — они просты. Только должно быть политическое решение и необходимые ресурсы.

Но в проектном финансировании есть только 2 варианта. Первый — правительство в Москве принимает решение, во что вкладывать госресурсы. Второй — каждый отдельный губернатор решает в рамках своей губернии, на что направить имеющиеся средства: на свинину или строительство завода по производству бутылок.

Владимир Груздев: Второй вариант в настоящее время как раз неправильный. Потому что нам необходимо сбалансировать в целом экономику всей страны. У нас иногда бывает то густо, то пусто. Сейчас, к слову, все опять побежали заниматься курицей и яйцом. А по-хорошему курицы мы производим уже достаточное количество и практически полностью обеспечены по яйцу. А почему побежали? Потому что яйцо подорожало с 50 до 100 рублей за десяток.

Понятно. Значит, вы настаиваете на госплане?

Владимир Груздев: Просто я считаю, у нас нет другого выхода, потому что сейчас наш единственный инвестор — государство. И если минфин предлагает за 3 года сократить расходы федерального бюджета на 4 триллиона рублей, мы должны четко понимать, что произойдет усушка экономики. То есть произойдет снижение покупательского спроса, и деньги не будут направлены на необходимые инвестиции. Это тоже вариант, и такая ситуация возможна. Этим, кстати, и будет заниматься антикризисная комиссия, в которую после заседания президиума Госсовета 24-го числа президент дал поручение включить губернаторов нашей консультативной группы.

У меня ощущение, что я разговариваю с человеком с другой биографией. Вы в свое время построили огромный бизнес практически с нуля, ничего не приватизировав, без залоговых аукционов. Вам государство сильно помогало?

Владимир Груздев: Это была совершенно другая история. Я занимался бизнесом, в котором был огромный дефицит. Там поляна была пустая. А сейчас мы не имеем права допускать популизм в конкуренции регионов, это неправильный подход. Потому что тогда мы получим избыточную продукцию и будем демпинговать. Сейчас вопрос эффективности труда, производительности труда — это вопрос номер один. Можем ли мы сейчас построить более эффективное металлургическое предприятие, чем, допустим, Челябинский металлургический завод? Сто процентов можем. Но тогда старое предприятие нужно закрывать, рекультивировать, утилизировать, а это большая проблема. Когда у нас в области одна из химических компаний стала из старого завода создавать современное промышленное предприятие, полностью снесли все советские постройки. И сейчас на новом заводе работает не 12,5 тысяч человек, а 3,5. Но эта модернизация происходила в течение 15 лет. За это время мы постепенно создавали новые рабочие места, социализировали сокращенных людей. То есть это произошло спокойно и безболезненно. Да, сегодня мы завозим довольно большой объем импортной продукции, есть такая, которую мы не в состоянии производить. Например, будет сложно конкурировать в производстве телевизоров и бытовой техники с мировыми брендами. Но при этом в авиакосмической отрасли или, например, в сельском хозяйстве мы можем реально добиться хороших результатов. И нам нужно наконец возродить станкостроение и начать производить российские станки.

Но ведь станки — это электроника?

Владимир Груздев: Частично согласен, но многое — железо. Я же вижу, какие станки закупают наши оборонно-промышленные предприятия: немецкие, японские, тайваньские, корейские. И наши восточные партнеры, Тайвань с Кореей, готовы к нам приходить, создавать предприятия. Это же вопрос не только локализации доходов, это же еще вопрос национальной безопасности. Потому что если электроника полностью импортная, то кто этими станками управляет? В наше время через компьютер можно дать команду из любой точки мира — и станок встал. Поэтому этим вопросом нам нужно все равно заниматься. И этим будет заниматься антикризисная комиссия.

Не могу не задать один вопрос по Тульской области. Меня очень впечатлило, что у вас в области рост ВРП за 4 года составил 52 процента, это же фантастическая цифра. Можете объяснить, за счет чего?

Владимир Груздев: Тут два основных фактора. Первый — внутренние резервы, которые мы смогли мобилизовать. Потому что на самом деле, конечно, основной наш потенциал — это люди. Ничего другого у нас нет: ни нефти, ни газа, ни золота. И второй фактор, который нам существенно помог, и чем я начал заниматься сразу, став губернатором, — поддержка нашего оборонно-промышленного комплекса. Мы очень неплохо подготовили производственную базу и за последние годы существенно расширили государственный оборонный заказ. Хотя вклад оборонки в общий ВРП составляет порядка 25 процентов, он очень существенный. А еще мы в прошлом году собрали 1 миллион 530 тысяч тонн зерновых. В советские времена, если секретарь обкома собирал по тонне на жителя области, его представляли к званию Героя Соцтруда (улыбается). Мы собрали как раз по тонне на жителя.

В малом бизнесе пока занято всего 25 процентов трудоспособного населения, а в Европе — 80 процентов

О чем вы сейчас мечтаете?

Владимир Груздев: Если удастся, сохранить в перечне поручений президента фиксацию суперусловий для микро и малых предприятий, чтобы они могли развиваться. И прямо в законе жестко прописать, что без права пересмотра в течение 10 лет.

Полная версия: «Российская газета»