"В Тульской области нарушаются стандарты Европейского суда"

Столичный адвокат Дмитрий Жарков о деле Владимира Тимакова

Уважаемые коллеги!
Только недавно случайно обнаружил информацию о преследовании Владимира Тимакова губернатором Тульской области Вячеславом Дудкой за его высказывание «коррупционер». Это дело, к сожалению, не приобрело такой огласки в федеральных СМИ, как нашумевшее дело мэра Москвы Лужкова против Бориса Немцова и «Коммерсанта» за то, что Немцов назвал Лужкова коррупционером и вором. К слову, уголовное дело в этом случае следственными органами Москвы и Российской Федерации возбуждено не было. Не посмели. А в Тульской области посмели. Я вел дело против Лужкова со стороны ответчика и поэтому позволю себе высказать свои соображения по делу Владимира Тимакова. В данном комментарии — по уголовному делу. Что касается гражданского дела, по которому решение уже вступило в законную силу и у Владимира Тимакова уже приставами описывается имущество, то по нему дает определенную надежду принятое на днях Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 21 от 16.09.2010 г. «О внесении изменений в постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2010 г. № 16 «О практике применения судами Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации». Данное постановление пожалуй можно назвать постановлением о недопустимости имущественного наказания за высказывания. В частности Пленум Верховного Суда РФ разъяснил: «Размер компенсации морального вреда определяется судом в денежном выражении и подлежит взысканию в пользу истца (пункт 1 статьи 1101 ГК РФ).
Компенсация морального вреда должна отвечать цели, для достижения которой она установлена законом – компенсировать потерпевшему перенесенные им физические или нравственные страдания (статья 151 ГК РФ). Использование права на компенсацию морального вреда в иных целях, в частности, для создания ситуации, при которой фактически ограничивается право каждого на свободу выражать свое мнение, включая свободу придерживаться своего мнения, свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей, не допускается (статья 29 Конституции Российской Федерации, статья 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, статья 10 ГК РФ).
Судам следует иметь в виду, что сумма компенсации морального вреда должна быть разумной и справедливой (пункт 2 статьи 1101 ГК РФ) и не вести к нарушению свободы массовой информации.
Требования разумности и справедливости должны действовать также при определении суммы компенсации морального вреда, подлежащей взысканию с политических, общественных деятелей и должностных лиц.»
Указанное Постановление Пленума Верховного Суда РФ, обсудив нюансы с коллегами по делу, считаю, что можно использовать в части подачи заявления о пересмотре решения по иску Юрия Лужкова к Борису Немцову и «Коммерсанту» по вновь открывшимся обстоятельствам для исправления судебной ошибки в применении норм материального права при определении размера взыскания морального вреда с Бориса Немцова и «Коммерсанта». Думаю, что аналогичным образом может поступить и Владимир Жириновский, которого Юрий Лужков наказал миллионной компенсацией и Владимир Тимаков, наказанный аналогичной компенсацией со стороны Вячеслава Дудки.
Ниже мой комментарий к уголовному делу:

Дела по клевете на высокопоставленным региональным чиновникам, по которым в России выносились обвинительные приговоры неоднократно добирались до Европейского суда по правам человека. Решения Европейского суда по правам человека констатировали нарушение Российской Федерацией статьи 10 Европейской конвенции о защите прав человека, что повлекло отмену Президиумом Верховного Суда России отмену обвинительных приговор о клевете и полному оправданию осужденных с признанием за последними права на реабилитацию. Речь идет о деле по обвинению Василия Красули в клевете на губернатора Ставропольского края Черногорове, осужденного Октябрьским районным судом Ставрополя 12.10.2002 г. и деле по обвинению Яны Порубовой в клевете на председателя Правительства Свердловской области Алексея Воробьева, осужденной Верх-Исетским районным судом г. Екатеринбурга 22.04.2002 г.
Здесь уместно описание обстоятельств дела Василия Красули, а затем и Яны Порубовой.

Дело Василия Красули.
4 января 2002 г. в газете «Новый гражданский мир» была опубликована статья «Черногоров подбирается к Ставрополю. Некоторые размышления городской Думы». Статья была подписана псевдонимом В. Николаев. А.Л. Черногоров занимал пост губернатора Ставропольского края и был конкурентом В.Красули на выборах на пост губернатора в 2000 году.
В указанной статье автором давалась оценка принятому большинством депутатов Ставропольской городской Думы решению относительно изменения порядка наделения полномочиями главы города Ставрополя: глава города более не избирался жителями города, а назначался городской Думой. В указанной статье высказывалось предположение о том, что такое решение было принято под давлением со стороны губернатора края А.Л. Черногорова.
«Об этом (депутатов) попросил лично губернатор, который с многочисленной свитой явился на заседание Думы уговаривать собравшихся…
Вот с этого момента начинается торгово-посредническое клубление вокруг каждого депутата. Что ему будут обещать, какие золотые горы посулят черногоровские представители, мы можем только гадать…
Каждый депутат получит свою пайку и втихаря схрумкает свою долю».
Статья заканчивалась критичной оценкой действий губернатора как политика и руководителя:
«Чудом избежав поражения на губернаторских выборах только потому, что краевые элиты не смогли договориться и выставить проходного кандидата, избежав по той же причине создания мощной оппозиции внутри краевой Думы, наш шумный и амбициозный, но абсолютно недееспособный губернатор вот-вот приберет к рукам и краевой центр».
Октябрьский районный суд Ставрополя, постановляя обвинительный приговор сослался на то, что «Распространенные клеветнические сведения порочат честь и достоинство и подрывают репутацию губернатора Ставропольского края А.Л. Черногорова и обвиняют его в совершении тяжкого преступления, так как неоднократные фразы о том, что «вокруг каждого депутата начинается торгово-посредническое клубление», что ему «будут обещать золотые горы» «черногоровские представители», что «больше, чем губернатором, депутатам никто не предложит» и что каждый из них «получит свою пайку и втихаря схрумает свою долю», содержат обвинение губернатора А.Л. Черногорова в даче взятки депутатам за принятие угодного ему (губернатору) решения. Фразы статьи: «торгово-посредническое клубление» начинается вокруг каждого депутата; каждый депутат «получит свою пайку» — свидетельствуют об обвинении А.Л. Черногорова в даче взятки каждому должностному лицу (депутатам), участвующему в принятии решения, то есть в совершении тяжкого преступления, предусмотренного частью второй статьи 291 УК РФ с учетом неоднократности».
Признавая, что осуждение В.Красули по части третьей статьи 129 УК РФ является нарушением статьи 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод Европейский суд в своем решении от 22.02.2007 г., в частности, указал:
33. Европейский Суд отмечает, что стороны не оспаривают тот факт, что постановленный по делу заявителя приговор являлся «вмешательством» в его право на свободу выражения мнения, гарантированное пунктом 1 Статьи 10 Конвенции. Стороны не оспаривают тот факт, что вмешательство было «предусмотрено законом», в частности статьей 129 Уголовного кодекса Российской Федерации, и «преследовало правомерную цель» защиты репутации или прав других лиц по смыслу пункта 2 Статьи 10 Конвенции. Остается определить, было ли вмешательство «необходимым в демократическом обществе».
34. Проверка необходимости в демократическом обществе требует от Европейского Суда определения того, соответствовало ли обжалуемое вмешательство «острой общественной потребности», было ли оно соразмерным преследуемой правомерной цели и были ли основания, использованные властями государства-ответчика для оправдания вмешательства, применимыми и достаточными. При оценке того, действительно ли существует такая необходимость и какие меры должны быть приняты в связи с этим, национальным властям оставляется определенный минимум пределов усмотрения. Однако данная возможность оценки не является безграничной, а следует рука об руку с европейским надзором, осуществляемым Европейским Судом, чьей задачей является вынесение окончательного решения относительно того, совместимо ли примененное ограничение права со свободой выражения мнения, гарантированной Статьей 10 Конвенции. Таким образом, при осуществлении своей надзорной функции задачей Европейского Суда является не замещение властей государства-ответчика, а, скорее, осуществление надзора за соблюдением положений Статьи 10 Конвенции в свете обстоятельств всего дела в целом и решений, принимаемых ими в соответствии с их возможностью самостоятельной оценки. При этом Европейский Суд должен убедиться в том, что властями государства-ответчика были применены стандарты, соответствующие принципам, изложенным в Статье 10 Конвенции, и что решения властей были основаны на разумной оценке соответствующих обстоятельств дела (см. Постановление Европейского Суда по делу «Гринберг против Российской Федерации» (Grinberg v. Russia) от 21 июля 2005 г., жалоба N 23472/03, § 27).
35. При изучении обстоятельств настоящего дела Европейский Суд примет во внимание следующие моменты: положение заявителя, положение лица, против которого была направлена критика, предмет публикации, характеристика оспариваемых утверждений внутригосударственными судами, формулировка, использованная заявителем, и примененная к нему санкция (см., mutatis mutandis <*>, Постановление Европейского Суда по делу «Джерусалем против Австрии» (Jerusalem v. Austria), жалоба N 26958/95, § 35, ECHR 2001-II).
———————————
<*> Mutatis mutandis (лат.) — с соответствующими изменениями, внеся необходимые изменения (прим. переводчика).

36. Что касается положения заявителя, то Европейский Суд отмечает, что он был журналистом и главным редактором газеты. Он был осужден за его публикацию, поэтому оспариваемое вмешательство должно рассматриваться в контексте важной роли прессы в обеспечении надлежащего функционирования политической демократии (см. Постановление Европейского Суда по делу «Лингенс против Австрии» (Lingens v. Austria) от 8 июля 1986 г., Series A, N 103, § 41; и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Сюрэк против Турции (N 1)» (Surek v. Turkey (no. 1), жалоба N 26682/95, § 59, ECHR 1999-IV). Европейский Суд напоминает, что ограничения журналистской свободы, предусмотренные пунктом 2 Статьи 10 Конвенции, должны толковаться в узком смысле и необходимость любого такого ограничения должна быть установлена убедительным образом.
37. Критика заявителя была направлена против губернатора Ставропольского края А.Л. Черногорова, профессионального политика, пределы критики в отношении которого шире по сравнению с частным лицом (см. Постановление Европейского Суда по делу «Лингенс против Австрии», упоминавшееся выше, в § 42). Выдвинув свою кандидатуру на губернаторских выборах, А.Л. Черногоров вышел на политическую арену и неизбежно и сознательно открыл себя для тщательного наблюдения за каждым своим словом и поступком со стороны журналистов и большей части общества, и, следовательно, он должен проявлять большую степень терпимости.
38. Предметом публикации было решение городского Законодательного Собрания об отмене выборов мэра в г. Ставрополе (столице Ставропольского края) и предположение заявителя о том, что губернатор края ненадлежащим образом вмешивался в ход законодательного процесса. В статье также комментировались результаты выборов и критиковались управленческие способности губернатора. Вопросы, затронутые в статье, имели большое значение для общественности Ставропольского края. Они вызывали большой общественный интерес, и статья являлась частью продолжающейся политической дискуссии. Европейский Суд напоминает, что ограничения политических выступлений или дебатов по вопросам, представляющим общественный интерес, предусмотренные пунктом 2 Статьи 10 Конвенции, являются узкими. Европейский Суд последовательно применяет подход, согласно которому требуются очень убедительные основания для оправдания ограничений политических выступлений, для применения широких ограничений в делах частных лиц, которые, без сомнения, вторглись бы в сферу соблюдения права на свободу выражения мнения в соответствующем государстве в принципе (см. Постановление Европейского Суда по делу «Фельдек против Словакии» (Feldek v. Slovakia), жалоба N 29032/95, § 83, ECHR 2001-VIII; и цитировавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу «Сюрек против Турции», § 61).
39. Европейский Суд отмечает, что суды Российской Федерации охарактеризовали высказывания заявителя как утверждения о факте и возложили на него ответственность за то, что он не представил доказательств соответствия действительности его утверждений. Суды Российской Федерации не согласились с доводом заявителя о том, что его высказывания являлись оценочными суждениями. В связи с этим Европейский Суд напоминает, что необходимо проводить различие между утверждениями о фактах и оценочными суждениями. В то время как факты могут быть доказаны, правдивость оценочных суждений не поддается доказыванию. Требование о доказывании правдивости оценочного суждения неисполнимо и само по себе нарушает свободу мнения, что является основной частью права, гарантированного Статьей 10 Конвенции (см., например, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу «Лингенс против Австрии», § 46; Постановление Европейского Суда по делу «Обершлик против Австрии»)
Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 08.04.2009 г. № 301П08 приговор Октябрьского районного суда Ставрополя от 12.09.2002 г. был отменен, Василий Красуля был полностью оправдан. При этом, Верховный Суд в своем постановлении указал: «Красуля, будучи журналистом и редактором газеты, критиковал губернатора, являющегося публичным должностным лицом, в отношении которого пределы допустимой критики шире, чем в отношении частного лица.
Предметом дискуссии в статье было решение местного органа законодательной власти об отмене выборов главы г. Ставрополя. Предположение Красули о том, что областной губернатор незаконно вмешивается в законодательный процесс, его комментарий результатов выборов губернатора и критика управленческих способностей губернатора представляли важное значение для области и интерес для общества.
Утверждение Красули о попытке губернатора влиять на депутатов при решении вопроса об отмене выборов главы города, носящее по существу характер предположения, не позволят сделать вывод о том, что Красуля обвинил губернатора во взяточничестве».

Дело Яны Порубовой.
В конце сентября 2001 г. газета «Д.С.П.», главным редактором которой являлась Я.Порубова опубликовала в одном номере несколько материалов, касавшихся широкомасштабного злоупотребления бюджетными средствами, предположительно совершенного председателем правительства Свердловской области Воробьевым в интересах К., сотрудника московского представительства Свердловской области.
Первая статья под заголовком «Гей-скандал в «Белом доме» была опубликована за подписью Сергея Петрова. Она начиналась следующим образом:
«Жил да был председатель правительства Свердловской области В. У него было все: должность, почет и уважение. А также любовь губернатора.
Но Воробьев влюбился… не в губернатора или свою работу, а в 25-летнего сотрудника областного представительства в Москве К.
Как становятся гомосексуалистами? Откуда берется эта «любовь»?
Мы простые несведущие люди… И мы не можем вообразить сцену, произошедшую между ними в пышном здании областного представительства в Москве… Ходят слухи, что губернатор, узнав некоторые подробности, был в ярости… и даже уволил К. с должности.
Но любовь, как известно, способна преодолеть все преграды. Она находит не только время, но и место».
Далее в статье утверждалось, что в соответствии с распоряжением, подписанным Воробьевым в 1997 году, областная железнодорожная компания исполнила непогашенное обязательство по региональному налогу путем приобретения трехкомнатной квартиры в Москве:
«Квартира была куплена в Москве по следующему адресу: ул. Оршанская, д. 9, стр. 1, кв. N…
Первоначально квартира даже числилась за государством. Однако через некоторое время Воробьев подарил квартиру… Нет, пожалуйста, не думайте, что он отдал ее К… (Он отдал ее) отцу К. По-видимому, в качестве благодарности за воспитание такого сына…»
Автор завершила статью следующим образом:
«Это могло быть частным делом, если бы не два «но».
(Во-первых,) в этой истории шекспировскими страстями были связаны две публичные фигуры, а не частные лица. В данном случае председатель правительства Свердловской области Воробьев и депутат областного парламента К…
Во-вторых, квартира была куплена за наш счет, за счет нашего бюджета. Два миллиарда рублей растворились в воздухе в 1997 году. На настоящий момент налоговые органы не добились их возмещения или применения санкций. (Персонаж известного советского плутовского романа) постоянно краснел, воруя государственную собственность, но его последователь и сообщник Воробьев никогда не краснеет.
И еще, на сегодняшний день весь областной бюджет проходит через его руки. Можно ли гарантировать, что он честно распоряжается этими деньгами?»
22.04.2002 г. Верх-Исетский районный суд Екатеринбурга вынес обвинительный приговор Я.Порубовой, в котором указал следующее: «Так, вне всякого сомнения доказано, что главный редактор «Д.С.П. » Я.В. Порубова умышленно опубликовала… (оспариваемые статьи), которые были подготовлены ею. В этих статьях она утверждала, что председатель правительства Свердловской области Воробьев и депутат палаты представителей Законодательного собрания Свердловской области К. являлись гомосексуалистами-любовниками, вступавшими в гомосексуальное отношения в Москве, в здании представительства Свердловской области, то есть она распространила информацию, основанную на ее измышлениях, заведомо ложную и порочащую потерпевших. Стремясь опорочить потерпевших, она организовала печать 500 000 экземпляров газеты и их распространение в Свердловской области. Следствие правильно квалифицировало ее действия как клевету, предусмотренную частью 2 статьи 129 Уголовного кодекса, то есть распространение через средства массовой информации заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию.
Кроме того, Порубова сообщила в данных статьях не соответствующую действительности информацию о том, что (Воробьев и К.) были гомосексуалистами-любовниками, вступавшими в гомосексуальные отношения в Москве, в здании представительства Свердловской области, то есть она умышленно характеризовала личные качества и поведение потерпевших (в выражениях), которые в значительной мере умаляли их человеческое достоинство и противоречили господствующему в обществе подходу к личным отношениям. Такое отношение к потерпевшим должно рассматриваться как неприличное и унижающее их достоинство. С целью придания первой теме статьи видимости важности и сенсационности она умалила честь и достоинство потерпевших в средствах массовой информации. Таким образом, следствие правильно квалифицировало ее действия как преступление, предусмотренное частью 2 статьи 130 Уголовного кодекса».
Признавая, что осуждение В.Красули по части второй статьи 129 и части 2 статьи 130 УК РФ является нарушением статьи 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод Европейский суд в своем решении от 08.10.2009 г., в частности, указал:
«Решение вопроса о необходимости в демократическом обществе требует от Европейского Суда установить, отвечало ли «вмешательство» «настоятельной общественной необходимости», было ли оно соразмерно преследуемой законной цели и были ли доводы, приведенные национальными властями в его обоснование, относимыми и достаточными. При оценке того, имелась ли такая «необходимость» и какие меры следовало принять в связи с ней, национальные власти обладают определенной свободой усмотрения. Данная свобода усмотрения, однако, не является неограниченной, а сопровождается европейским надзором, осуществляемым Европейским Судом, чьей задачей является вынесение окончательного решения относительно того, совместимо ли примененное ограничение права со свободой выражения мнения, гарантированной статьей 10 Конвенции. При осуществлении надзорной функции задачей Европейского Суда является не подмена национальных властей, а скорее проверка на основании статьи 10 Конвенции, в свете всех обстоятельств дела, решений, принимаемых ими в рамках их свободы усмотрения. При этом Европейский Суд должен убедиться в том, что национальными властями были применены стандарты, соответствующие принципам, изложенным в статье 10 Конвенции, и, кроме того, что решения властей были основаны на приемлемой оценке соответствующих обстоятельств дела (см. Постановление Европейского Суда от 22 февраля 2007 г. по делу «Красуля против Российской Федерации» (Krasulya v. Russia), жалоба N 12365/03, § 34 <*>).
———————————
<*> Опубликовано в «Бюллетене Европейского Суда по правам человека» N 12/2005.

41. При исследовании конкретных обстоятельств дела Европейский Суд примет во внимание следующие элементы: позицию заявительницы, позицию лиц, на которых была направлена ее критика, тему публикации, характеристику спорных утверждений российскими судами, формулировки, использованные заявительницей, и примененное в отношении нее наказание (см., с необходимыми изменениями, Постановление Европейского Суда по делу «Ерузалем против Австрии» (Jerusalem v. Austria), жалоба N 26958/95, § 35, ECHR 2001-II).
42. Что касается позиции заявительницы, Европейский Суд отмечает, что она была журналистом и главным редактором газеты. Она была осуждена за публикацию статей, автором которых она была признана; таким образом, оспариваемое вмешательство должно рассматриваться в контексте существенной роли прессы в обеспечении надлежащего функционирования политической демократии (см. Постановление Европейского Суда от 8 июля 1986 г. по делу «Лингенс против Австрии» (Lingens v. Austria), § 41, Series A, N 103, и Постановление Большой Палаты по делу «Сюрек против Турции» (Surek v. Turkey) (N 1), жалоба 26682/95, § 59, ECHR 1999-IV). Европейский Суд напоминает, что исключения из журналистской свободы, установленные пунктом 2 статьи 10 Конвенции, подлежат строгому толкованию, и необходимость любых таких ограничений должна быть установлена вне всякого сомнения.
43. Что касается характера статей и позиции их героев, Европейский Суд отмечает, что целая страница газеты была отведена под серию статей, освещающих предполагаемое злоупотребление средствами областного бюджета. В них утверждалось, в частности, что глава областного правительства В. разрешил областной железнодорожной компании осуществить погашение неисполненного налогового обязательства в размере двух миллиардов рублей путем приобретения большой квартиры в Москве. Данная квартира была первоначально зарегистрирована как собственность области для последующей передачи в частную собственность отца К. Последний был депутатом областного парламента и сотрудником областного представительства в Москве и предположительно находился с В. в любовных отношениях. Статьи содержали множество конкретных фактов и подробностей, таких, как дата и номер распоряжения, подписанного В., наименования заинтересованных компаний, суммы и покупная цена квартиры и ее точный адрес в Москве. Они сопровождались текстом официального письма, в котором начальник областной милиции просил содействия счетной палаты в проведении проверки финансовых нарушений. Рассматривая дело, национальные суды не приняли во внимание тот факт, что распределение бюджетных ресурсов, несомненно, являлось вопросом огромной важности, который вызывал законный всеобщий интерес. Европейский Суд, со своей стороны, напоминает в этой связи, что пункт 2 статьи 10 Конвенции требует крайне веских оснований для ограничения политических высказываний или дебатов по вопросам всеобщего интереса (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу «Красуля против Российской Федерации», § 38).
44. Европейский Суд далее отмечает, что предполагаемая растрата осталась за рамками обвинений против заявительницы, которые охватывали лишь утверждение о наличии гомосексуальной связи между В. и К. Однако, по мнению Европейского Суда, этот вопрос не может быть отделен от основной темы статей. Оценивая опубликованный материал в целом, Европейский Суд находит, что основной упор в статьях был сделан на подозрительные сделки с бюджетными средствами, тогда как ссылка во вступлении на гомосексуальные отношения В. и К. служила не столько для того, чтобы повысить занимательность событий, сколько, что более важно, для объяснения того, почему схема была организована способом, обеспечивающим для К. роль конечного выгодоприобретателя. То, что статьи были направлены в первую очередь против сомнительных сделок с деньгами налогоплательщиков, также следует из заключения первой статьи (см. § 10 настоящего Постановления), в котором автор прямо признал, что данная связь являлась бы частным делом, если бы не участие высокопоставленных государственных чиновников, один из которых отвечал за распоряжение областным бюджетом.
45. Европейский Суд полагает, что, поскольку В. и К. были профессиональными политиками — председателем областного правительства и депутатом областного законодательного органа, соответственно, любое их слово или дело было неизбежно и заведомо открыто для пристального контроля журналистов и общественности в целом (см., для сравнения, Постановление Европейского Суда от 26 февраля 2002 г. по делу «Компания «Кроне ферлагс ГмбХ ГмбХ & Ко. КГ» против Австрии» (Krone Verlag GmbH & Co. KG v. Austria), жалоба N 34315/96, § 37). Он подчеркивает, что право общественности быть информированной, которое имеет существенное значение в демократическом обществе, может распространяться даже на аспекты частной жизни публичных фигур, особенно если речь идет о политиках (см. Постановление Европейского Суда по делу «Компания «Эдисьон Плон» против Франции» (Editions Plon v. France), жалоба N 58148/00, § 53, ECHR 2004-IV). Путем сообщения фактов — даже спорных, способствующих дискуссии в демократическом обществе относительно политиков при исполнении ими своих обязанностей, пресса исполняет свою крайне важную роль «публичного контролера» в демократическом обществе, обеспечивая «распространение информации и идей по вопросам всеобщего интереса» (см. Постановление Европейского Суда по делу «Фон Ханновер против Германии» (Von Hannover v. Germany), жалоба N 59320/00, § 63, ECHR 2004-VI). Настоящее дело, по мнению Европейского Суда, отличается от дел, в которых публикация фотографий или статей осуществлялась с единственной целью удовлетворения любопытства некоторых читателей в отношении подробностей частной жизни определенных лиц (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу «Фон Ханновер против Германии», § 65; Постановление Европейского Суда по делу «Кархуваара и Ильталехти против Финляндии» (Karhuvaara and Iltalehti v. Finland), жалоба N 53678/00, § 45, ECHR 2004-X; Решение Европейского Суда по делу «Кампмани и Дьес де Ревенга и Лопес Галиачо Перона против Испании» (Campmany y Diez de Revenga and Lopez Galiacho Perona v. Spain), жалоба N 54224/00, ECHR 2000-XII; Решение Европейского Суда от 1 июля 2003 г. по делу «Компания «Сосьете прима пресс» против Франции» (Societe Prisma Presse v. France), жалобы N 66910/01 и 71612/01, и Решение Европейского Суда от 13 мая 2003 г. по делу «Хулио Боу Хиберт и компания «Эль огар и ла мода Х.А.» против Испании» (Julio Bou Gibert and El Hogar y La Moda J.A. v. Spain), жалоба N 14929/02). Как установлено выше Европейским Судом, спорные статьи были призваны содействовать дискуссии по вопросу, представляющему всеобщий интерес. Соответственно, российские суды были обязаны продемонстрировать «настоятельную общественную необходимость» вмешательства в свободу выражения мнения заявительницы, но не сделали этого».
       Постановлением Президиума Верховного Суда РФ № 147П10 от 21.07.2010 г., приговор Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга от 22.04.2002 г. был отменен, производство по делу было прекращено и за Я.Порубовой было признано право на реабилитацию.

     Вот такой неинтересный исход для «потерпевших» имели уголовные дела о клевете, которые стоили Российской Федерации проигрыша в Европейском суде.

       Теперь вернемся к обсуждаемому делу.
       Согласно статье 10 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод «каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ».
       Как Европейская конвенция, так и вышеприведенные решения Европейского суда по правам человека являются частью национальной правовой системы. Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации согласно части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Федеральным законом от 15 июля 1995 г. N 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» установлено, что Российская Федерация, выступая за соблюдение договорных и обычных норм, подтверждает свою приверженность основополагающему принципу международного права — принципу добросовестного выполнения международных обязательств. В разъяснении Пленума Верховного Суда РФ, содержащемся в п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 5 от 10 октября 2003 г. «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» указано: «Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении Российской Федерации (статья 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней»). Поэтому применение судами вышеназванной Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод».
     Уголовное дело было возбуждено и расследовалось без учета положений ст. 10 Европейской конвенции, как международного договора Российской Федерации, а также без учета судебной практики Европейского Суда по правам человека. Международные обязательства Российской Федерации при этом следственными органами были проигнорированы.
    Давайте предположим, что следственные органы не обладают большими возможностями по отслеживанию практики Европейского суда по правам человека. Но что касается федеральных судов, то ситуация иная. На протяжении последнего года Верховный Суд РФ осуществляет рассылку вынесенных решений Европейского Суда по правам человека в нижестоящие суды с указанием руководствоваться ими при осуществлении правосудия. Игнорирование последних ведет к вынесению (по меткому выражению Председателя Верховного Суда России) «абсолютно незаконных судебных постановлений». А абсолютно незаконные постановления как минимум влекут дисциплинарную ответственность судьи, как максимум уголовное дело за вынесение заведомо неправосудного приговора.
    Учитывая изложенные обстоятельства при судебном рассмотрении уголовного дела в отношении Владимира Тимакова судом необходимо потребовать от суда применения стандартов Европейского Суда по правам человека, которые установили:
1. Что статья 10 § 2 Европейской конвенции о защите прав человека гласит, что право распространять информацию и идеи касается не только информации и идей, которые воспринимаются положительно либо рассматриваются как необидные и незначительные, но и таких, которые оскорбляют, возмущают и вызывают беспокойство. Таким является требование плюрализма, терпимости и широты взглядов, без которых невозможно «демократическое общество»
       2. Журналистская свобода распространяется на возможное использование в определенной степени преувеличений или даже провокации…
       3. Более того, границы допустимой критики в отношении государственного служащего, осуществляющего свои властные полномочия, могут быть шире, чем пределы критики в отношении частного лица, поскольку первый неизбежно и сознательно открывает себя для тщательного наблюдения за каждым своим словом и поступком со стороны журналистов и большей части общества и, следовательно, он должен проявлять большую степень терпимости.
       4. Более того, главенствующее положение, занимаемое правительством (а истец его возглавляет), требует от него ограниченного использования исков по поводу диффамации, особенно если доступны иные средства для ответа на необоснованные нападки и критику со стороны оппозиции или средств массовой информации…
       5. Что хотя статья, опубликованная ответчиком, действительно была написана в сильных выражениях, в ней не использовался оскорбительный либо невоздержанный язык, и она не выходила за пределы общепризнанной степени преувеличения или провокации, использование которых предусмотрено журналистской свободой.

       Главной задачей, которой предстоит решить суду по уголовному делу будет не только и не столько установление формальных признаков состава преступления, предусмотренного частью 2 ст. 129 УК РФ, а установление того — насколько уголовное преследование обвиняемого является «необходимым в демократическом обществе». Причем демократическое общество — это не правопорядки, действующие в пределах Тульской области, а стандарты Европейского суда по правам человека, как указанные в процитированных выше решениях, так и в других многочисленных решениях по статье 10 Европейской конвенции. Вот эта цитата: «с целью повышения своего рейтинга в глазах избирателей, сообщил корреспонденту информационного агентства «Тульские новости» заведомо ложные сведения о губернаторе Тульской области В.Д.Дудке, порочащие его честь и достоинство и подрывающие его репутацию» — это как раз из области правопорядков Тульской области, но не стандартов Европейского суда. Это по содержательной стороне вопроса. Что касается процессуальных моментов, то наверняка по данному делу была сделана лингвистическая экспертиза с необходимыми следствию выводами и сторона защиты моглда и не предпринять мероприятию по тому, чтобы опорочить ее выводы. Любые нарушения, связанные с нарушением прав обвиняемого при назначении и проведении экспертизы могут уже нарушать иную статью Европейской конвенции по правам человека — о праве на справедливое судебное разбирательство.

                                     Дмитрий Жарков