Генеральный директор АК <МК> Тамара Головина сидела в сладкой задумчивости в своем рабочем кабинете и мечтала о том, куда она потратит два миллиона рублей, которые перечислил <Молодому коммунару> ОАО <Тулачермет>.
— Два миллиона на газету, это, пожалуй, даже много. И половины хватит. Остальное надо на <черный день> положить. Не зря же я этих кемеровских козлов ублажаю? — подумала Тамара Головина, — К тому же мне и свою личную жизнь устраивать надо. Хватит вдовствовать. Жаль только про деньги ничего скрыть не удалось. Теперь все завидовать начнут и Верка и еще кое-кто из наших. Уже сейчас журналисты шушукаются и ждут прибавки. А я им так скажу: <Работать лучше надо, а потом денег просить. Три тысячи, разве это не деньги для корреспондента ведущей областной газеты? Да они должны быть благодарны мне за то, что я их вообще держу. И пусть не тявкают, а то всех повыгоню и сопливых студентов наберу за полторы тысячи! Зазвонил мобильник и на дисплее гендиректор АК <МК> увидела почти интимное — <Боря>. Нажав кнопку ответа, она воскликнула:
— Борис Давидович, как я рада вас слышать, вы даже себе не представляете!
— Ладно коза, слушай сюда. Я говорить буду в натуре. Бабло получила? — пробурчал мини-олигарх, ласково поглаживая затылок стоящей перед ним на коленях Леночки Очневой.
— Получила! — с нескрываемой радостью ответила Тамара Головина.
— Так давай работать. У нас с тобой теперь дел еще много впереди предстоит сделать уйму.
— Как скажете, Борис Давыдович, мы всегда…. За такие деньги мы не то что….. Мы мать…..
— Знаю, знаю вас, собак женского рода. Вот что я здесь подумал. Слыхала, что этот Василий опять брякнул?
— Не -а.
— Металлолом собирать приказал пионэрам на новый <Варяг>, нам мстит, железное сердце Европы без сырья оставить хочет. Эта красногалстучная свора, на этом не остановится и весь наш чугун от домен на площадь Ленина перетащут.
— Да Вы что, Борис Давыдович, неужели этот кровавый гэкачепист, так жесток с Вами, самым мудрым и добросердечным человеком в центральном федеральном округе?
— Вот и я говорю. Поэтому фигуру ему из трех пальцев, а не третий срок! Надо молодым дорогу уступать?
— Неужели сами собрались Борис Давидович?
— Нет, ты же знаешь, что меня здесь не выберут.
— Выберут- выберут, вы только денег мне дайте побольше….
— Нет, я лучше на место Кузбасс-Баши пойду. Достал меня этот казах. Еле от него отбился. Денег ему все было мало. А теперь уж я с ним поквитаюсь!
— Так вы на место кемеровского губернатора метите?
— А что, денег у меня много. Сейчас вот черный пиар запустим. Сначала в интернете, а потом в газетах. Я уже и с Мишей Живило договорился и Дерипаска обещал помочь. Свалим мы этого козла зажравшегося. Как пить дать, свалим.
— А у нас кто будет?
— А на кого укажу, тот и будет. Мы здесь все сделаем по нашему по-кемеровски. Все нам дань платить будут как миленькие.
— А я -то думала, кормилец, вы нас осчастливите.
— Не бойсь, я тебя не обижу. Ну ладно, об этом молчок. Сегодня у меня другие задачи. Вот что я думаю. Давай-ка мы деда Васю пионэром забацаем?
— Страшно, Борис Давидович, — прошептала Тамара Головина
— А деньги у меня брать не страшно?
— Да будет вам, я же пошутила, — заискивающе пролепетала Головина.
— То-то у меня, — барственно произнес Борис Давидович и продолжил,- пусть дед Василий будет стоять на <Варяге> в коротких шортиках, с разбитой коленкой и с пионерским галстуком.
— Сами придумали, Борис Давидович?
— Можно сказать, что сам и придумал. — задумчиво сказал коксовый магнат и погладил Леночку Очневу по уверенно-размеренно двигающейся голове. — Да и не твое это дело! Твое дело пиарасить кого укажут.
— Как скажете, Борис Давидович,- согласилась Тамара Головина
— Ну, все кончаю, — услышала генеральный директор АК <МК> довольное урчание Зубицкого на том конце трубки.
Борис Зубицкий отключил связь, выгнал из кабинета Леночку и удовлетворенно замурлыкал себе под нос мелодию гимна <Единой России>.
Тамара Головина набрала нужный номер телефона одного из самых опытных своих заместителей.
— Зайди….., тему с тобой одну перетереть надо. Очень ответственное задание от нашего благодетеля. Кроме как с тобой, мне ее обсудить не с кем.