Юрий Поляков: Почём вы, мастера культуры!

Есть диагноз в психиатрии — «автофобия», он означает немотивированную ненависть ко всему своему

Писатель Юрий Поляков, который до 2017 года возглавлял «Литературную газету» – выступил с манифестом

«Сегодня, когда наши воины отдают свои жизни во имя будущего большого народа (я имею в виду триединство: русские, украинцы, белорусы), коллективные истерики иных мастеров искусства выглядят, мягко говоря, кощунственно. Объявляя свою страну немотивированным агрессором, сеющим смерть и разрушения, они, ломая руки в общечеловеческой кручине, требуют мира, как прибавки к зарплате. Они напоминают мне тех, кто до сих пор жалеет, что Ленинград не сдали фашистам ради сохранения жизни людям. Для чего, спрашивается? Для дальнейшего промышленного уничтожения с последующей утилизацией биологических остатков? Не мной сказано: хуже войны только поражение. А логика мятущегося творческого гуманиста примерно такова: да, Даниил Хармс, будучи не в себе, призывал немцев взять осажденный город на Неве, но ведь он не перестал из-за этого быть большим поэтом. Не перестал. И что? Разве не бывает талантливых предателей?

Есть диагноз в психиатрии — «автофобия», он означает немотивированную ненависть ко всему своему. Заболевание, конечно, не такое массовое, как koвид, но у меня вопрос: почему этот недуг стал почти профессиональным заболеванием среди нашей творческой интеллигенции? Как так вышло? Да, художественная одаренность не всегда подкреплена умом, знаниями и гражданской ответственностью. Да, политический инфантилизм и отроческая наивность сопровождают иных народных лицедеев до сытого старческого маразма. Да, если долго петь «под фанеру», то думать начинаешь «под фанеру». Да, питомец муз, до безобразия раскормленный казной, не в состоянии порой понять интересы своей страны в сложной исторической ситуации. Да, высокооплачиваемый и обласканный властью виртуоз может, глуповато улыбаясь, нести пацифистские мантры, заодно кляня Сталина за доверчивую медлительность летом 41-го. Да, приглашенный из-за границы худрук российского академического театра может куда больше считаться с позицией министра культуры своей возлюбленной малой родины, нежели с мнением нашего президента. Да, да, да! У нас свобода слова. Я другой такой страны не знаю, где так вольно человек дышит ядом русофобии.

Но это лишь часть проблемы. На мой взгляд, изобилие врагоугодников (выражение Пушкина) в нашей культуре явление давнее, укорененное и, боюсь, неискоренимое. Этот дурной обычай идет из глубины былого. Вспомним воеводу-писателя Курбского с его хитроумным оправданием государственной измены, не забудем умницу Чаадаева, стыдившегося «византийского следа» в отечественной истории, горько помянем времена, когда слово «патриот» с молчаливого согласия правящего слоя было бранью. Недобрая традиция отчизнофобии, по-моему, идет от упоительного и почти безопасного кухонного диссидентства, от хитроумной уверенности: чем ты нетерпимее относишься к своей стране, чем больше напраслины на нее возвел, тем вероятнее, что тебе поставят памятник посреди Москвы или прилепят мемориальную доску к стене дома, где ты кропал коллективные инвективы против «русского милитаризма».

Этот подлый обычай идет от осознания того, что, осудив действия своей страны (в Праге, Афганистане, Грузии, Казахстане, Сирии, на Украине – не важно), ты, по сути, ничем не рискуешь, ибо российская власть отходчива и всегда готова потом зажарить для блудного сына самого жирного тельца. Лояльность усомнившегося либерала волнует ее куда больше, нежели мнение патриота, намертво прикованного к тачке сыновней любви. Куда он денется из родной штольни?

А вот прозападную и подзападную интеллигенцию надо лелеять, прощать, награждать, сажать на кормление. И наши мятущиеся гуманисты отлично знают эту всепрощающую слабость власти – «единственного европейца в России». Еще они крепко знают, что возлюбленный Большой Западный Брат не прощает ничего, он-то как раз недреманым оком отслеживает любое твое слово, каждый поступок, всякую строчку, малейший эфирный писк. И тех, кто хоть раз в вечном противостоянии отдал предпочтение собственной стране, оказался на стороне Державы, Большой Брат навсегда вносит в черные списки. С этого момента гранты, переводы книг, зарубежные гастроли, лекции, ордена почетных легионов, — все перечисленное пролетает, как фанера над Парижем. Без возврата. Вот почему наша трепетная творческая интеллигенция боится надломленной западной брови больше, чем гнева отходчивого российского венценосца. Мнение же соотечественников их, творцов непреходящих ценностей, вообще не интересует, так как частью народа они себя не ощущают, от этого атавизма методично отучают еще на первых курсах наших творческих вузов.

Мой прогноз неутешителен. Отгремит война, пройдет время, уляжется денацифицированная Украина, забудутся пролитая кровь и коллективные письма, наладятся отношения с Западом (куда он денется без нашего газа!) – и снова мудрое Государство Российское отделит общечеловеческих овец отечественной культуры от нас, патриотических козлищ, и снова приблизит их, трепетных, к кормилу. Впрочем, у них, коммерческих пацифистов, и сейчас все в порядке: они умеют проклинать питающее вымя, не выпуская млечных сосцов изо рта».

Евгений Додолев, Яндекс. Дзен