Россия превращается в пустыню, в которой растут лишь города-гиганты
У нас за 8 лет исчезло больше 8 тысяч деревень
Фото: Михаил Фролов
Российские власти бьют тревогу: за 15 лет население малых российских городов сократилось на 1,5 миллиона человек. Люди бегут оттуда, как зайцы, а те, что остаются, умирают от бедности и плохой медицины. Нужно ли бороться со стремлением людей жить и работать в мегаполисах и какая судьба ждет русскую деревню? Об этом мы поговорили с демографом Владимиром Тимаковым.
— Владимир Викторович, похоже, в России новая беда — люди, традиционно жившие в малых городах и деревнях массово устремились в мегаполисы. Получается, мы корни свои теряем…
— Причина — в экономике. Во-первых, резко повысилась производительность сельского труда. Если раньше, чтобы прокормить свою семью, практически каждый человек должен был работать на земле, и немножко из выращенного ими оставалось для содержания городского населения, то сейчас 10 и даже 5 процентов людей, проживающих на селе, могут прокормить всех остальных. Экономическая необходимость проживания в деревне большого количества людей отпала. И второй момент: жить в крупных городах выгоднее, чем в малых. Удвоение размера города даже на 10-20% резко увеличивает рентабельность любого бизнеса. Рядом — больше потребителей, транспортные издержки сокращаются, обмен информацией увеличивается. Поэтому один и тот же человек, занимаясь одним и тем же делом, будет иметь в 2,5-3 раза больше прибыли в Москве, чем в каком-нибудь райцентре Рязанской или Владимирской области. Во всем мире идет концентрация людей в огромных городах.
— В других странах тоже пустеют целые территории?
— Да. Россия тут — не какое-то исключение. По всему миру люди перемещаются в более теплые, в приморские зоны и в крупные города.
Центральные, глубинные, континентальные штаты Америки тоже пустеют. Штаты американского Юга растут гораздо быстрее, чем штаты Севера. Если в гражданскую войну американский Север победил, имея в 2,5 раза людское превосходство наш штатами Юга, то, если бы сейчас случилась война, у них примерно равные были бы человеческие ресурсы и, кто знает, как бы там все повернулось.
В северной китайской провинции Хэйлунцзян, приграничной с Россией, население в 21 веке перестало расти, а в южных провинциях выросло вдвое. В Финляндии люди стягиваются на юго-западную кромку, в крупные города – Хельсинки, Турку. А в провинциях, примыкающих к нашей Карелии, население сокращается.
И эта тенденция в ближайшее время вряд ли изменится, и в России тоже. У нас растет Москва, Петербург, Краснодарский край, Калининград. Крым, видимо, будет расти, Белгород и похожие территории, где либо комфортный климат, либо высокая концентрация населения, которая притягивает к себе все новых людей.
Такая гравитация демографическая возникает.
ДЕРЕВЕНСКИЙ РЕНЕССАНС
— И что в итоге останется между мегаполисами? Миллионы гектаров брошенных земель?
— Я недавно путешествовал по родине моего отца – это Белевский район Тульской области. Нечерноземная часть. Раньше черноземные зоны были практически все распаханы, а нечерноземные по большей части запущены. В Белевском районе березка стояла в руку толщиной на бывших полях. И мы были просто поражены, увидев, что сейчас там все возделано! Дороги построены отличные! Все это сделала всего лишь одна крупная компания, открывшая там производство. Возможно, это связано с контрсанкциями, возможно с техническим прогрессом, но в южном Нечерноземье — в Тульской, Рязанской областях сейчас стало выгодно заниматься сельским хозяйством!
А вот деревни стоят запущенные, в них в основном живут московские дачники, да старухи. Получается, что человек может прекрасно жить в райцентре, в Белеве, например. Утром он может сесть на свою машину, доехать до фермы или до поля с трактором, отработать смену и уехать обратно. И вечер провести в кафе или в кресле за телевизором, компьютером. Даже сельское население уже не живет на селе.
— И как нам тогда удерживать свои исконные земли?
— Главное – их поддерживать, а не жить на них постоянно. Смотрите — большая часть бывших заброшенных полей распахана, там растет рожь, кукуруза, породистые бычки пасутся. И это произошло буквально за несколько лет. При том, что сельское население не увеличилось. Просто изменились технологии и коммуникации.
— Вот только рождаемость в мегаполисах всегда ниже, чем в деревнях.
— Да, чем крупнее мегаполис, тем меньше инстинкт продолжения рода. И для здоровья жить в мегаполисах хуже.
— Хотя бы ради этого народ когда-нибудь вернется в деревню?
— Когда-нибудь — да. Развитие цифровой экономики позволит больше работать дистанционно. Люди смогут уезжать с экономически выгодных мест туда, откуда идут их корни. Это будет новый ренессанс – выезд в глубинку, в провинцию не ради того, чтобы работать там на земле, а чтобы быть ближе к природе, жить в тишине. Но полностью деревенским жителем этот человек уже не станет. Он будет проводить там часть времени. Это такая маятниковая миграция.
— Но чтобы люди вернулись в глубинку, там должны быть созданы условия для комфортной жизни. А если сейчас все оттуда только уезжают, там скоро ничего не останется, последнее сельпо закроют.
— Уже сейчас мы видим, что москвичи с достатком начинают обустраивать загородные дома в диаметре даже не 100 километров от столицы, а 200-300. Возникают поселения, куда люди выезжают на выходные, на лето. Они тратят там деньги, и это наполняет местный бюджет. Строятся дороги. Это такое дыхание мегаполисов, обратный ветер. Люди живут на два дома – одной ногой в мегаполисе, а другой — на природе. И чем больше у людей будет денег и свободного времени, тем быстрее это будет развиваться. Но на это может потребоваться 50, а то и 100 лет.
«ЛУЧШЕ БЫТЬ ПЕРВЫМ ПАРНЕМ НА СЕЛЕ, ЧЕМ МИЛЛИОННЫМ – В МОСКВЕ»
— Но проблема с низкой рождаемостью у нас прямо сейчас. Может, надо людей как-то привязывать к деревне, раз там рожают больше?
— А как? Сказать людям: «Не езжайте в Москву, оставайтесь в свое Ужопинске и получайте маленькую зарплату, зато у вас будет больше детей?» Люди-то мечтают, что у них будет много денег и тогда они смогут завести детей. Но так не происходит. В мегаполисах приезжие рожают одного ребенка на съемной квартире, начинают мучиться, у них карьера страдает, и они так устают с этим ребенком, что до второго руки не доходят.
— Шило на мыло выходит?
— От голода и холода сейчас никто не страдает. Люди страдают больше от того, что сравнивают свой уровень жизни с соседским. А, попадая в Москву, у них в любом случае начинается война за новый уровень. Кто-то добьется успеха, кто-то – нет. Иногда первым парнем на деревне быть лучше, чем миллионным в Москве… Это сложная психологическая проблема.
Если хотим сохранить провинцию, мы должны смотреть не в свое сельское патриархальное прошлое, а в будущее — когда деревня станет центром отдыха и возвращения в природу. Число людей на производстве будет сокращаться, их заменят роботы. А людей в гуманитарных услугах — образовательных, информационных, будет все большеуве. И для этого не обязательно находиться постоянно в мегаполисе. Когда будут 3D видеосеансы, талантливый учитель сможет с расстояния 3000 километров заниматься с учеником, будто он сидит напротив. Станет возможно жить в деревне и быть репетитором у школьника из Петербурга или Сочи, получая за это такие же деньги, как в мегаполисах. А сейчас, живя в маленьком городке, учитель не может нормально заработать, он вынужден уезжать.
А ВЫ ХОТИТЕ ЖИТЬ, КАК В КАНАДЕ?
— Как быстро исчезают деревни с карты России?
— Если сравнить перепись населения 2002 года и 2010-го то получается, что у нас за 8 лет исчезло больше 8 тысяч деревень. Тысяча в год!
Еще 19 тысяч деревень стоят без людей. А еще в 23 тысячах поселках проживают пять и менее человек. Очевидно, что это старики, и лет через 10-20 эти 23 тысячи деревень тоже станут безлюдными. В основном это Центральный, Северо-Западный, частично Поволжский округ. То есть — Нечерноземье. Пока земля была главной кормилицей, люди по ней рассредоточивались, даже если она скудная. А когда это стало ненужным, они уехали. А вот на Кавказе, в Краснодарском крае, в Ставрополье нет исчезающих деревень. Они близко друг к другу, там даже маленькая деревня не одинока. Это логика экономики. Но, к сожалению, по этой логике России столько людей и не нужно. Да, по западным стандартам, у нас есть лишние люди. Если мы хотим жить, как на Западе, нам могло бы хватить 50-55 миллионов человек. В Краснодаре мы бы выращивали хлеб, в Ханты-Мансийске и на Ямале добывали бы нефть и газ, в Москве бы занимались высокими технологиями, в Сочи бы — отдыхали… — и все.
— Хотите сказать — если население России уменьшится втрое, мы сможем жить богаче?..
— С одной стороны — это факт. А с другой — если хотим выжить как народ и как страна, мы до 50 миллионов не имеем никакого права сократиться. Нас сомнут!
ДОСЬЕ «КП»
Владимир Викторович Тимаков, ученый, демограф.
Окончил биологический факультет МГУ, аспирантуру Института Общей генетики АН СССР. Преподавал демографию в Тульском филиале РГГУ. Сейчас занимается демографическими исследованиями в Экспертном центре Всемирного Русского Народного Собора.
Полная версия: Елена Кривякина, «Комсомольская правда»
Тут не только тенденция мировая, здесь — политика государственная. Все по заветам Тетчер — оставить в России 15 миллионов населения. Чтобы трубу обслуживали и лес валили. Остальные — лишние.
«Удвоение размера города даже на 10-20%» — вот это математика! Улыбнуло….
А этот самый «демограф» живёт, надеюсь, в деревне? И детей у него человек пять или больше?
Как всегда во всем виноват Запад.Прям,спят и видят как Россеюшку извести.На хрен мы им сдались.Белевский район,у вас там все в шоколаде оказывается?И дороги,и бычки ,и кафе с интернетом!
Все правильно, уже давно все переехали в Москву,а ее скоро расширят до Веневского района,чтобы остальные переехали,будет большое государство-Москва
Я бы не связывал уменьшение кол-ва деревень с убылью населения.
Перетекание людей в лучшие условия существования нормальный процесс развития.
Что такое российская деревня — это всегда отсутствие дорог, пьянство, нищета и безнадега. Подчеркну — всегда. При царе, при советской власти, в современной России.
Что же плохого в том, что люди умнеют, понимают, что способ изменить свою жизнь только один — податься в цивилизованный мир, в города.
У государства никогда не будет денег, что бы из каждой заброшенной деревне создать нормальный комфортный уровень жизни.
не правы,мой друг. это называется освобождение территорий. вопрос для кого?
Вроде бы не вопрос. Для тех кто нацмены. Пока нацмены.
Ну, прям Тимаков успокоил: оказывается «континентальные штаты Америки тоже пустеют». Так что все норм!
В Европейских странах уровень жизни в селе и городе мало отличается. А у нас Москва и Тула как небо и земля…
Тимаков живет в пригороде Тулы, в деревне. У него 3 своих и 2 приемных детей. Именно пять)))) До того, как стебаться, узнайте факты.
Не понял-этот центр русского собора у нас в Туле где находится и чем занимается?Вы ,вроде в теме про Тимакова.
https://vrns.ru/expert-center/5104
Это в Москве.
прям реклама Мираторгу
Владимир Викторович.Подайте личный пример.Поселитесь в этой избушке и разместите в ней свой доблестный и скромный до нельзя «Засечный рубеж».Можно еще выращивать купусту. Как это сделал римский император Тит Ливий. Я не ошибся в имени?пардон,если да.
Владимир Викторович.Подайте личный пример.Поселитесь в этой избушке и разместите в ней свой доблестный и скромный до нельзя «Засечный рубеж».Можно еще выращивать купусту. Как это сделал римский император Тит Ливий. Я не ошибся в имени?пардон,если да.уверен,что мое предложение будет блокировано .Но я с этим н согласен.
Владимир Викторович.Подайте личный пример.Поселитесь в этой избушке и разместите в ней свой доблестный и скромный до нельзя «Засечный рубеж».Можно еще выращивать купусту. Как это сделал римский император Тит Ливий. Я не ошибся в имени?пардон,если да.уверен,что мое предложение будет блокировано .Но я с этим н согласен.И если авторы запрета не хотят,чтобы я ославил их на всю Россию,пусть не нарушают конституцию,а то пожалуюсь Сергею Мигалину.
Спасибо за мужество в защите свободы слова.
Современное российское общество является безусловной и важной частью большой европейской цивилизации. По составу населения, по уровню социальной и промышленной культуры ничем особо не выделяясь от среднеевропейского. Единственное серьезное отличие
– опыт советского периода. У европейцев его нет и не будет, а у россиян он есть и его влияние трудно переоценить. Фактически, этот момент и является определяющим в так называемой разнице менталитетов. Все разговоры о том, что европейцы – клинические индивидуалисты, а у россиян вшит на подкорку код тысячелетнего общинного уклада Руси – демагогия тех, кто не знает, или лукавство тех, которые не хотят замечать, что даже сейчас, община в США и Германии или коммуна в Италии или Франции — базовые формы организации общества
при этом не важно городского или сельского. По принципу горизонтальной интеграции. Почти во всех этих странах общины выступают площадками, на уровне которых, регулируются и упорядочиваются большинство вопросов не только повседневной жизни и правопорядка, но и использования земли и недр. При этом исключена возможность ущемления прав отдельных членов как в пользу общины, так и в пользу
органов власти разных уровней. Этот баланс обеспечивается законодательным фундаментом незыблемых прав – права собственности на недвижимость и права иметь и отстаивать свои интересы в общине на равных. В России, на рубеже19-20 вв., институт общин, сам феномен общинного уклада, даже прошедший сквозь пресс трехсотлетнего крепостного гнета, и уже имеющий довольно уродливый вид, целенаправленно и систематически изничтожался.
Столыпинская реформа и советская коллективизация. Два противоположных по направлению процесса, но, как ни странно, — два звена одной цепи. Цепи событий разрушения, так называемого, «традиционного общества». В результате, оно почти полностью утратило
способность к самоорганизации по принципу «равный среди равных», стало атомизированным, перестало воспроизводить характерные культурные ценности, лишилось субъектности. А в таком деградированном виде, само его существование
возможно только при условии внешнего управления при помощи аппарата принуждения, и делает возможным мобилизацию общества для любых целей, поставленных этим внешним управлением. Чем радостно воспользовалась Советская власть. В советский период,сословность или, говоря марксистскими терминами, классовость, как характеристика общества постепенно нивелировалась по причине отмены сословных
привилегий и террора. Новое советское общество структурировалось наиболее явно по признаку принадлежности к профессии. Функции общин традиционных обществ были отведены частично профсоюзам, а частично домоуправлениям. Природа профсоюзов не
подразумевает у них ни полномочий, ни технических возможностей к установлению обязательных правил, регулирующих весь спектр отношений между их участниками и, что самое главное, в профсоюзах не могут состоять ни дети, ни не работающие женщины, а значит и границы профсоюзов и сферы их влияния, технически не могут совпадать с границами естественных мельчайших частиц общества — семей.
Ранне-советский лозунг «Коллектив – ячейка общества!» внедрялся в свое время в массовое сознание именно с целью обеспечить такое совпадение, но безуспешно.
Вторжение же в частную жизнь всяких домуправов и домкомов вообще не принималось обществом и высмеивалось в литературе и искусстве даже на заре советского времени. Примеры тому — рассказы Зощенко, романы Булгакова, и Ильфа&Петрова. А яркие пассажи властной героини Н.Мордюковой «У нас управдом – друг человека!.., Не будут брать — отключим газ!..» — гениальный стёб иерархических форм отношений между равноправными жителями одного дома (членами коллектива) на рубеже 70-х годов 20 века! Советское обществоутратило общинную форму самоуправления, в том числе и потому, что потеряло «опору под ногами». Ведь, красивый и простой по форме лозунг «Земля крестьянам!» был реализован в советской России, следующим образом: — в начале всяземля была национализирована и решениями органов государственной власти передана в пользование крестьянам! (Почему только им?) — через 10 летземлепользователей вынудили вступить в колхозы и отдать свои земельные наделы (как «добровольный» взнос) в коллективное пользование. Формально, колхозы,как наиболее близкие к земле советские общественные формации, должны были быть эдакими прогрессивными общинами на базе общей земли, соседства, общих культурных ценностей и жизненных интересов, а, по факту, стали сельхозпредприятиями с нанятым персоналом. Ни о каком самоуправлении внутри не было и речи. Только четкий производственный план, спущенный сверху из «района», «области», «республики» или «москвы». Руководство колхоза, оно же партийное руководство, не смотря на наличие местных советов народных депутатов, осуществляли свои полномочия в интересах исключительно центральной власти (внешнего управления). Вступая в колхоз люди навсегда теряли контроль над своим земельным наделом. А без опоры на землю, на земельные участки в каждом частномслучае, как на незыблемую основу жизни каждого человека, самоуправление по определению суррогатно. Оно как бы подвисает в воздухе. Советское обществоне могло стать стабильным, потому что не имело права быть самоуправляемым. Оно перестало развиваться и развалилось именно по причине ослабления вынуждающего фактора внешнего управления (центральной власти). В процессе распада СССР, нарушилась система передачи внешних сигналов управления, что в разных его регионах привело:
— к циклическойинтериоризации или перерождению воздействия, т.е. к стихийной автономизации внутренних иерархических структур и
узурпации ими фактора внешнего воздействия, их выделением, возвышением и последующим обособлением как «новых элит». Инициаторами этих процессов почти везде выступили местные представители центральной (внешней) власти – наместники. Они присвоили иерархические структуры управления, навязанные обществу внешним центром и продолжили их эксплуатацию, но уже в своих личных интересах;
— к дальнейшейдеградации, что через одно-два поколения может привести к упадку общества. Этот сценарий оказался характерен для азиатских окраин, с исходно примитивным технологическим укладом и низким уровнем социально-экономической культуры;
— к самоорганизацииобщества по общинному принципу, то есть — к оседанию (прикреплению) общин на местности, к выработке внутренних общинных (справедливых) принципов и правил общежития, к институционализации суда старейшин (для решения конфликтных ситуаций) и полномочного представительства (для внешних торговых и иных сношений).
Вся 30-ти летняя история превращения СССР в СНГ и так далее — полна примерами.
Признаки реализации первых двух сценариев в современной России наблюдаются повсеместно. Более того, иногда кажется, что в России только они и возможны. В тех регионах, где аппарат проведения сигналов центральной власти грамотно укомплектован и сбалансирован — жизнь общества кипит, но целиком подчиняется ее (ц. власти) целям и интересам. Малейший дисбаланс в структуре управления, будь то излишне амбициозный наместник или
слегка продажные руководители судебных, фискальных или карательных структур, неизбежно ведет к упадку социальной культуры общества, оказывает мощное демотивирующее воздействие на подрастающее поколение, искажает основополагающие смыслы общежития, возбуждает ненависть. Возможность «взрыва» общества вынуждает центральную власть проводить кадровые перестановки. Через некоторое
время все повторяется. Процесс – цикличен. Развития не происходит.
Третий вариант встречается, к сожалению, только на южных национальных окраинах, что объясняется исторически сложившейся слабостью фактора центральной власти (внешнего воздействия) в этих регионах. Но беда в том, что его реализация происходит в как-бы конкурентной среде, т.е. общества этих окраин проявляют признаки движения по трем указанным направлениям одновременно. Если ответ на вопрос, почему современное российское общество стагнирует и деградирует, но не развивается, нельзя назвать простым, то ответ на вопрос, чем принципиально можно уже завтра обеспечить его стабильное поступательное развитие очевиден – реформой земельного законодательства. Реформой, в результате которой, у любого жителя страны появится незыблемый законодательный фундамент для безусловной реализации своих жизненных устремлений в пределах собственного земельного участка на основе базовых принципов местного самоуправления — добрососедства и взаимного уважения. И тогда уже будет не важно, кто у власти демократы, либералы, патриоты или глобалисты, общество будет иметь базис, позволяющий стабильно существовать и развиваться в пределах муниципального масштаба, что наглядно демонстрирует Старая Европа.