Дауншифтинг по-тульски: Один в деревне

Туляк Александр Лялин оставил всё — работу, знакомых, домашний уют, комфорт, и уехал в деревню с красивым названием Рождество. Зимой мужчина живёт там совсем один. Такой вот дауншифтинг по-тульски.

Фото Алексея Пирязева

Говорят, что через сто лет Россия может остаться без деревень. Такой прогноз дает центр экономических и политических реформ. На карте Тулы действительно есть точки, в которых жителей можно пересчитать по пальцам одной руки.

Наш герой живёт в деревне Рождество.

На улицах — ни души, в домах нет света. Но решили не сдаваться: вдруг кто-то, да есть. Через полчаса исканий мы вышли к небольшому домику на окраине…

Дом Александра Лялина находится на самом конце деревни.

Дым из трубы — хороший знак: стали настойчиво стучать в дверь. Минут через десять — успех. Открыл мужчина.

— Проходите, — вежливо пригласил он нас в дом. — У меня всего одна комната, где тепло, там и пообщаемся.

В этой комнате Александр проводит бОльшую часть времени.

Комната небогатая, но уютная: цветы, чистая скатерть на столе, два мягких дивана. Все устроено с любовью.

— Так и живу… — развел руками мужчина.

Александр всю жизнь он работал водителем в Туле, обзавелся семьей, несколько лет назад вышел на пенсию. Но потом решил: пора что-то менять.

— Я считаю, моя жизнь была довольно насыщенной, — улыбается Александр. — Много людей вокруг, друзья, коллеги, близкие… В лихие 90-е получилось немного подзаработать, и родители купили дом в деревне Рождество. Они очень хотели сюда перебраться, но, к сожалению, они рано ушли из жизни. С переездом так и не сложилось. А я осуществил их мечту. И вот, два года назад я окончательно поселился здесь, в деревне. Зимой здесь никто не живет, лишь я один. По выходным иногда приезжают соседи — проверить, в каком состоянии тут их хозяйство.

Для соседей Александр расчищает дорогу от снега — от околицы до околицы, чтобы люди могли подъехать к своим домам.

Ощущение, что поработала целая бригада дворников: идти комфортно, будто бы улицы и не заметало.

— Беру лопату и вперед — гулять, — продолжает Александр. — Знаете, какая прелесть? Морозец десятиградусный — сущий пустяк: я же за работой, да и одет тепло. Можно насладиться красотой вокруг, умиротворением. В городе такого состояния никогда не будет: шум, суета, проблемы — все это отвлекает тебя от гармонии.

По словам Александра, в Рождестве многолюдно с мая по октябрь. Остальные семь месяцев — тишина. На зиму люди оставляют животных в деревне, а Александр, по своей природной доброте, каждый день их кормит.

Соседи оставляют кошек и собак на зиму в деревне. А Александр их кормит.

Собаки точно знают, от кого ждать помощи, и защищают мужчину как своего хозяина: пока мы были в доме, лай за окнами не прекращался. Но ночью животные спят, а к Александру порой заглядывают незваные гости.

— Как-то лежу, смотрю телевизор, — вспоминает мужчина. — Время 12 ночи. Стук в дверь, причем достаточно настойчивый. Кричу: «Кто там?», а мне так грубо: «А ну-ка, ты! Открывай — выходи!». Вот что делать? На помощь позвать некого, связь не ловит в доме: слишком плотные стены. Чтобы позвонить, нужно выходить на улицу и подниматься в горку. «Не выйдешь? Да что тебе стоит, мужик?», — снова раздалось за дверью. Что поделать, пришлось выходить. На пороге — два парня подозрительного вида. Цель своего прихода они мне так и не назвали, но разговор все же состоялся. Я объяснил, что живу один, что брать у меня нечего, и они, поколебавшись, ушли. Договорились полюбовно, так сказать.

И этот случай — не единственный. Раз в месяц похожие странные истории повторяются.

Как зачастую говорят о жизни в деревне: скука и беспробудное пьянство. Александр своим примером развенчивает этот миф.

— Когда я переезжал в деревню, мужики говорили: «Да как ты один будешь? Делать там нечего, сопьешься…». Но прошло два года, а я так и не пристрастился к спиртному. Чтобы жить одному в глуши, нужен характер, стержень. Иначе — беда.

Телевизор, книги, музыка — это спасает Александра от скуки.

— Мой день проходит трезво. Чтобы не разучиться говорить, читаю книги. В основном, классику: Некрасов, Толстой, Тютчев. Никакой фантастики — не люблю ее за оторванность от реальности, хочется все же быть ближе к миру душой, раз телом я от него так далеко.

Дома у меня небольшое хозяйство — курочки. Зимой я их не выпускаю, в сарае у меня сидят.

Одиночество скрашивает и телевизор. Программ, правда, немного, но мне хватает.

Выхожу гулять. В деревне, в отличие от города, почти всю зиму лежит снег. Выходишь из дома — сказка!

А вообще жизнь здесь настолько размерена, что я могу сказать, чем буду заниматься через год. Все зависит от человека: как он себя будет вести, так и проживет. Я выбрал пусть наслаждения отдыхом, воздухом, тишиной — каждым моментом.

Но иногда и здесь бывает шумно. Название нашей деревни пошло от Рождества Богородицы — 21 сентября. В этот день гуляем всей округой: веселимся, водим хороводы, поем песни, выходим на пикники. На Новый год, кстати, такая же программа. Разве что елки наряжаем.

Праздники кончаются, и я снова остаюсь один. Мне не страшно: с годами я стал верить в Бога, в то, что он все видит и не позволит свершиться несправедливости. При этом все равно считаю себя глубоким грешником. Но ведь как говорится в Писании: раскаявшийся грешник стоит двух праведников…

СПРАВКА MYSLO

*Дауншифтинг — термин, обозначающий человеческую философию «жизни ради себя», «отказа от чужих целей». Люди, причисляющие себя к дауншифтерам, склонны отказываться от стремления к пропагандируемым общепринятым благам (карьера, обогащение), ориентируясь на «жизнь ради себя».

Вероника Левина, myslo.ru