«Против пахана»

Почему интеллигенция за беспредел

Нежная привязанность советской диссиды и современного российского креаклиата к лагерной тематике диагностирована неоднократно. Ярче всего эта патология проявляется, естественно, в трудах творческой интеллигенции, посвящённых истории страны. Даже ночью можно включить утюг и услышать из него ужасающую правду о том, что как минимум последние сто лет народ «либо сидел, либо охранял». Это уже вроде как аксиома, принятая среди Приличных Людей. И если в творчестве, скажем, Владимира Семёновича Высоцкого уркаганские мотивы были в чём-то данью послевоенной дворовой моде или же имели карикатурный характер, то сегодня образ зарешеченного окна растарабанен до тотального символа.

По сути, антураж мест лишения свободы принят креаклиатом в качестве пояснительной записки к государству, в котором этот креаклиат, к его огромному огорчению, живет.

Разумеется, в этом контексте президент Российской Федерации давно и прочно интерпретируется, как пахан. Коллективный разум борцов на нашу и вашу свободу даже придумал искромётную речёвку: «Для тех, кто любит стекломой, Путин пахан, Путин герой». Тут мы, кстати говоря, наблюдаем ещё одну удивительную девиацию креативного класса – его мнение по поводу нецелевого использования спиртосодержащих хозяйственных средств подавляющим большинством населения. Но это отдельная тема.

Так вот, сравнивая страну с зоной, а её президента – с паханом, все эти Люди С Хорошими Лицами отчаянно радеют за свержение пахана, в который раз демонстрируя нам весьма слабое погружение в тему, так любимую ими демонстративно. Сейчас поясним.

Безусловно, это их право – считать Россию одним большим лагерем. Страну, граждане которой вполне мирно работают, любят отдохнуть, их дети побеждают на мировых олимпиадах по физике и математике, а их армию призывают на помощь государства, столкнувшиеся с абсолютным попранием международного права со стороны главного гегемона планеты. Если креаклам всё это напоминает зону – ну что же, насильно мил не будешь. Владимир Владимирович Путин вам представляется паханом? Да чтоб он был здоровенький, а так – пусть представляется, делов-то.

Фокус в том, что никто из креаклов не удосужился вникнуть в смысл такого явления, как пахан. Сообщаем им следующее. Пахан есть уголовный авторитет, который, находясь в местах лишения свободы, обеспечивает там выполнение так называемого «хода» — свода неписанных законов и правил сообщества лиц, отбывающих наказание, регулирующего их иерархию и отношения.

Законопослушному гражданину многие из этих законов покажутся странными, многие – страшными, но наличие пахана гарантирует, что все конфликты между заключёнными будут решаться в рамках этой своеобразной правовой базы. Поэтому ни в тюрьмах, ни в зонах акт насилия не может быть немотивированным, от «просто так». Физически сильный зэк не может отнять что-либо у более слабого, или унизить его, если тот живет по понятиям и не косячит.

А вот в тех исправительных учреждениях, где такого смотрящего за ходом нет, воцаряется ситуация, называемая беспределом. И вот там-то власть утверждается именно по праву сильного – её берут самые жестокие преступники, отрицающие как государственные, так и воровские законы. Раньше их так и называли – беспредельщики, а на новый лад часто именуют отморозками. Итого: беспредел есть хаос, в котором верховодят отморозки.

В свете вышеизложенного трогательные аллюзии креаклов насчёт страны-зоны, вкупе в перманентным желанием свергнуть пахана, приобретают довольно игривый вид. В недавней истории России уже был период, когда страна действительно существовала в условиях беспредела, и законы устанавливало зверьё в человеческом обличии. Любопытно, что все эти Саши, Вити и Мити, которые сейчас так радеют за свержение пахана, вполне неплохо чувствовали себя среди той фауны – издавались и издавали, снимали потешные телепередачи и кинокартины (в том числе и про урок, конечно же, как без них), да и вообще неплохо удобрялись гумусом 90-х годов.

Надо полагать, они не прочь снова применить опыт, накопленный тогда. Беспредел беспределом, а отморозки сами для себя за мылом наклоняться не будут. Им, конечно же, потребуются для этого особо одарённые люди.

С хорошими, так скажем, лицами.

Владислав Шпаков, «На Линии»

P.S. Виктора Мараховского

К сказанному ув. автором хотелось бы добавить одно соображение. Само по себе изображение Родины зоной, а себя арестантами есть признак глубокого инфантилизма. Именно из-за подросткового мировосприятия (глубоко трепетного к себе и враждебно-пофигистического к обществу с его правилами) подавляющее большинство осуждённых и оказывается за забором. Будучи на воле, осужденные не желали соизмерять свои желания с интересами социума — и потому были идентифицированы им как враждебные микроорганизмы, подлежащие изоляции.

Понятно, что с точки зрения жулика запирание его есть торжество скучной трусливой серости над лихой отвагой — и потому является безусловным злом.

Аналогичным злом выглядит для креаклиата введение каких бы то ни было рамок, ограничивающих его безнаказанность. Отсюда вся нынешняя нелепая ностальгия по 1990-м. Она, разумеется, отчасти завязана на тоску героев оных по собственному товарному виду, но в значительной степени вызвана и воспоминаниями о невероятном духе свободы, когда можно было делать деньги практически на всём, ржать практически над всем и вытворять тоже практически всё — имей только правильные завязки.

А надо сказать, в чём-чём, а в прилипании к спонсорам/покровителям/крышам отечественной креативной интеллигенции не было, нет и не будет равных. Поэтому да — когда они ностальгируют по беспределу, они совершенно правы. Ибо тоскуют по времени, когда их суперсила (умение присасываться к патронам и участвовать в разделе их добычи) давала по-настоящему головокружительные преимущества.

К счастью, это их счастье всё. И не вернётся.