О таковой благодарности счастлив объявить

В дореволюционной России был такой уездный город — Крапивна (ныне село). В архивах музеев Щёкинского района Тульской области сохранились удивительные исторические документы, рассказывающие о работе полиции того времени. Она, как и полиция современная, своей профессиональной деятельностью затрагивала интересы граждан разных сословий, касалась жизнедеятельности различных организаций и учреждений.

Распорядиться отобранием вооружения

Как и в наши дни, в служебных документах, датированных позапрошлым веком, можно встретить как благодарственные письма в адрес стражей порядка, так и приказы о наказании нерадивых полицейских.

Тульский губернатор в письме от 21 ноября 1913 года в Крапивенскую уездную полицию сообщал следующее: «Господин министр внутренних дел, гофмейстер Двора Его Императорского Величества, действительный статский советник Маклаков, возвращаясь из Ливадии в Санкт-Петербург 6 ноября 1913 года останавливался на станции Лазарево Московско-Курской железной дороги. Он имел пребывание в течение нескольких часов в пределах Крапивенского уезда, выезжая в село Карамышево. По возвращении своём в Санкт-Петербург господин министр письмом от 16 сего ноября поручил мне передать чинам полиции искреннюю благодарность за тот образцовый порядок, который Его Высокопревосходительство наблюдало во время своего пребывания в Тульской губернии. Так как гофмейстер Маклаков был лишь в пределах Крапивенского уезда, то о таковой выраженной господином министром благодарности я счастлив объявить».

Однако не всё было образцово и безукоризненно в деятельности Крапивенской уездной полиции.

Приказ № 8 от 28 августа 1913 года гласит: «Старшего конного полицейского стражника Крапивенского уезда Григория Аверьянова, находившегося на службе в селе Костомарове, за самовольную отлучку из участка на ярмарку в село Карамышево, нетрезвое поведение, каковым поведением он нарушил общественную тишину и вызвал беспорядок, увольняю от настоящей должности. Приставу второго стана распорядиться отобранием от Аверьянова казённого вооружения и об исполнении донести».

В приказе № 9 от 29 августа того же года Голунский напоминает: «Мною неоднократно напоминалось становым приставам и полицейскому надзирателю не задерживать произведённых дознаний препровождением по принадлежности. Между тем, в последнее время мною замечено, что чины полиции крайне замедляют производство дознаний о преступлениях и несвоевременно направляют их по подсудности. Вновь подтверждаю чинам полиции в точности руководствоваться 250-ой статьёй Устава Уголовного судопроизводства и 50-ой статьёй Инструкции чинам полиции по обнаружению и исследованию преступлений».

Профессионализм и дисциплина одних, неспособность и разгильдяйство других. Всё это имело место в деятельности Крапивенской уездной полиции, и всё это называется одним словом — жизнь.

Сводки происшествий: 150 лет тому назад

Жизнь в Крапивенском уезде не стояла на месте. Она кипела и нередко побуждала к действию уездную полицию. Как свидетельствуют записи в книге полицейского надзирателя Крапивенской уездной полиции, 6 января 1865 года к дому дьякона Козьмо-Демьянской церкви Ивана Петровича Успенского был подкинут младенец. 9 января в Козьмо-Демьянскую церковь был направлен рядовой Абрамов для ознакомления с метрической книгой о рождении и погребении подкидыша.

В тот же день из Одоева поступило отношение следственного пристава о нахождении в Одоеве украденной у жителя Крапивны господина Сопова лошади — кобылы бурого цвета с обручем.

13 января в полицейское управление поступило прошение мещанина Ивана Байкова об оскорблении его рядовым Абрамовым.

15 января, в соответствии с Указом Тульской Казённой палаты за № 24087, был оштрафован на 10 рублей купеческий сын Алексей Григорьевич Юдин за раскурку табака. По всей видимости, в 1865 году, как и в настоящее время, курение в общественных местах достигло небывалого уровня, и власти издали Указ, который запрещал курение на городских улицах.

За нарушение порядка в Крапивенскую уездную тюрьму во время судебного разбирательства был водворён на одни сутки Фёдор Алексеевич Головин, возраст которого составлял 98 лет. По-видимому, у Фёдора Алексеевича было отменное здоровье, раз у него в таком возрасте ещё оставались силы для бузотёрства.

16 февраля полицейским квартальным надзирателем Родионом Зиновьевым был составлен акт о негодной рыбе, взятой 11 февраля у торговавшего купца Андрея Панова.

17 февраля с возвращением Указа Тульской уголовной палаты от 3 февраля в Крапивну была доставлена девица Марфа Борисова по делу о её покушении на отравление унтер-офицера Новикова.

15 июля 1865 года в Крапивенское уездное полицейское управление поступило прошение с подпискою Крапивенского мещанина Алексея Михайловича Кудринского о взыскании денег 1 рубль 20 копеек с 23-го подвижного парка парковой артиллерийской бригады за неудовлетворённый фейерверк Даниилом Ценуйко.

Сообщение об обиде и душении

С крапивенским мещанином Алексеем Кудринским связана ещё одна криминальная история. 28 сентября того же 1865 года в адрес крапивенского уездного исправника поступило сообщение об обиде и душении мещанина Григория Алексеевича Белобородова в его доме в Крапивне неизвестным человеком. К дознанию был привлечён судебный следователь Крапивенского уезда, которому были переданы вещественные доказательства: склянка с окислостью, верёвка и поддёвка. Эта детективная история нашла своё продолжение в хранившейся в архиве Тульской области «Книге для записей, арестованных и подсудимых в Крапивенском тюремном замке». В данной книге указано о том, что 30 сентября в камеру № 28 был водворён крапивенский мещанин Алексей Михайлович Кудринский за намерение лишить жизни мещанина Белобородова.

Крапивенским полицейским хватило всего-навсего два дня, чтобы раскрыть это опасное преступление. К слову, в той же в «Книге для записей, арестованных» указано, что Кудринский был приговорён Крапивенским судом к ссылке на принудительные работы. Согласно всё той же книге, в камере № 22 Крапивенской тюрьмы содержались крестьянин села Красное Крапивенского уезда, приговорённый Тульской уголовной палатой к 14 годам каторжных работ за убийство старосты данного села, и подследственные крестьяне из села Лукино Варфоломей Савельев, Лавр Мартынов и Григорий Моштаков — за нанесение увечья крестьянке Киселёвой, умершей спустя сутки.

Сословие — не помнящий родства

18 октября в Крапивенскую тюрьму был водворён некий гражданин. Сведения о нём в книге арестованных были записаны следующие: «Иван, без отчества и фамилии. Сословие — не помнящий родства. Арестован за бесписьменность» (за проживание без регистрации. — Прим. авт.). Иван, не помнящий родства, был передан начальнику Крапивенской писаной команды. По всей видимости, обидная приказка «Иваны, не помнящие родства» — о людях, не уважающих своё прошлое, берёт своё начало именно там — в российских полицейских участках.

При освобождении из тюрем арестантов в дореволюционной России существовала практика выдачи им казённого обмундирования во временное пользование. В ГАТО хранится протокол, датированный 14 марта 1913 года, который рассказывает об одном таком случае, цитирую: «Я Ясенковский Волостной старшина Крапивенского уезда Рязанцев по предписанию господина пристава 2-ого стана Крапивенского уезда от 11 марта 1913 года за № 905 требовал с присланного из Крапивенского тюремного замка вверенной мне волости сельца Ясной Поляны Алексея Финогеновича Родионова казённые лапти. На что он объяснил, что своей обуви, которой мог бы заменить казённые лапти, не имеет. По собранным сведениям, оказалось, что Родионов никаких средств к жизни не имеет. Что построек также никаких не имеет. Определённого местожительства не имеет, так как, шатаясь без занятости, ночует в ночлежных домах, не имеет ни дома, ни квартиры. Поэтому означенные лапти отобрать не представляется возможным, почему постановил: казённые лапти оставить у Алексея Финогеновича Родионова. Настоящий протокол представить по принадлежности. При вышеуказанной присутствовали крестьяне сельца Ясная Поляна Василий и Евфросиния Дудины. Подпись: волостной старшина Рязанцев».

Каждую ночь проверять бдительность

В том же 1913 году в Тульской губернии участились случаи ограбления церквей. 10 октября за № 11712 тульский губернатор изложил следующее: «В последнее время в Тульской губернии наблюдаются учащённые случаи церковных краж. По сходной в их совершении обстановке можно заключить, что в данном случае действует одна организованная шайка. Последнее обстоятельство заставляет принять особо тщательные меры к охране церквей». 23 октября крапивенский уездный исправник Голунский издал приказ, который гласил: «В виду наступления тёмных продолжительных осенних ночей и в целях ограждения церквей уезда от ограбления преступным элементом, предписываю чинам полиции усилить наблюдение за правильным отбыванием караульной службы при церквах сторожами, для чего вменяю урядникам в непременную обязанность каждую ночь проверять бдительность окарауливания церквей. Если сторожа будут замечены в неисправном отбывании караула, составлять о сём протоколы».

А виновного подвергнуть взысканию

И ещё о двух приказах крапивенского уездного исправника Голунского. Приказ № 15 от 23 сентября 1913 года гласил, цитирую: «При разъездах по уезду мною замечено, что в последнее время дороги в уезде пришли в неисправное состояние и проезд по ним в некоторых местах представляется не весьма безопасным, особенно в тёмные осенние ночи. Вновь предписываю чинам полиции и волостным старшинам теперь же приступить к исправлению всех вообще, как больших, так и просёлочных грунтовых дорог, причём предупреждаю, что если где-либо мною будет замечена неисправная дорога, то виновный в сем урядник будет подвергнут мною административному взысканию, а о должностных лицах волостного правления будет сообщено подлежащему Земскому начальнику».

Приказ № 37 от 30 октября 1913 года гласил, цитирую: «В виду приближения зимы и в предупреждение несчастных случаев замерзания в пути, предписываю теперь же озаботиться постановкою по всем проезжим зимним дорогам, как по большим, так и по просёлочным, предохранительных вех, указывающих дорогу на расстоянии 10 саженей одна от другой. С одной стороны, целесообразно было бы, чтобы вехи были поставлены из лозиновой ветви, длиною в пять аршин следует вкопать в землю на глубину одного аршина и сверх земли вскопать на один аршин, так как окучивание больше будет служить указателем дороги, нежели сами вехи».

С того времени прошло 100 лет, а с дорогами в России, к сожалению, мало что изменилось. Наверное, нам всем сегодня не хватает таких руководителей, каким был крапивенский уездный исправник Николай Александрович Голунский.

Геннадий Маркин, «Щит и меч»

Наша справка

Денежное содержание уездного исправника составляло 175 рублей. Из них жалование — 75 рублей, столовые — 75 рублей, квартирные — 25 рублей. Помощник исправника получал 120 рублей 83 копейки. Исполняющий делами секретаря — 50 рублей 52 копейки. Столоначальники — по 30 рублей 77 копеек. Регистратор — 22 рубля 57 копеек. Полицейский надзиратель — 53 рубля 32 копейки. Приставы первого и второго стана — по 111 рублей 62 копейки, а также имелись денежные выплаты за наём рассыльного — 16 рублей 66 копеек и за наём арестантского помещения — 6 рублей.

Денежное содержание городового составляло 8 рублей 95 копеек, а старшего городового — 11 рублей 45 копеек.

В справочнике закупочных цен в городе Крапивне на 1870 год говорится, что один фунт муки пшеничной стоил 1 рубль 80 копеек, фунт крупы гречневой стоил 8 рублей 50 копеек, хлеб ржаной — 2 копейки, хлеб пшеничный — 4 копейки. Один фунт говядины стоил 3 рубля 60 копеек, а баранины — 2 рубля 80 копеек. Соль — 1 рубль, картофель — 1 рубль 60 копеек. Сало свиное — 15 копеек, одно ведро хлебного вина стоило 3 рубля 80 копеек, мыло и сальные свечи — по 12 копеек, а стоимость одного ведра квашеной капусты составляла 25 копеек. Кубический метр дубовых дров стоил 10 рублей, берёзовых — 12 рублей.