Слава победителю

Андрей Союстов про историю одного ветерана

«Был месяц май — май горьких утех…» — есть такая строчка в одной песенке. Да, был, есть и будет май. И 9 мая — День Победы. Их Победы. Того поколения, которое, к досаде некоторых социальных работников, все еще не вымерло до конца. Того поколения, которое еще помнит, как это было на самом деле. И чем за это пришлось заплатить.

А мы… Мы всего не помним. Не потому что не хотим, а потому что не можем — ведь нас там не было. И как бы мы ни стремились присоединиться к их памяти, славе и доблести, встать рядом с гигантами, полностью это никогда не получится.

Мы их видим часто, но замечаем редко — вот такой парадокс. Но иногда не заметить их просто невозможно. Чаще всего такое бывает накануне 9 мая — их праздника. Праздника, ставшего ценой их пота и крови главным праздником нашей страны.

Излишние вопросы

Канун Дня Победы 2008 года, московская гимназия.

— …Ура! К нам ветеран пришел! — радостно кричит один восьмиклассник другому на перемене.

Увы, но этот восторг не имеет ничего общего с уважением к пришедшему. Просто (ура-ура-ура!) на время выступления ветерана отменен очередной урок. Весело шушукаться в задних рядах актового зала куда увлекательнее, чем писать изложение.

Нет, я, учитель, не чувствую в подобном своей персональной вины. Если государство целенаправленно и последовательно годами плевало на этих людей, то что могу изменить один я? В конце концов, превратить человеческую жизнь в сплошной мемориал и караул у Вечного огня невозможно, да и детство есть детство. Мальчишке хочется бегать, прыгать, кричать, листать комиксы и играть. А вместо этого — сиди тут в унылом актовом зале, слушай какого-то старикашку со слезящимися глазами и морщинистым носом.

— Что там говорит историк? Что этот старичок — герой?! Ой, я вас умоляю. Видел я героев. В американских фильмах. Так этому старичку до них, как до луны. Его слушать? Да вы гоните! Лучше уж в мобилу поиграться…

…Пока там, в задних рядах актового зала, жмут на кнопки и приглушенно бубнят друг другу анекдоты, на сцену поднимается он. Худенький, сморщенный, седовласый человечек с трясущейся головой. Его прислал местный комитет ветеранов. Ветеран оставил в школьном гардеробе старую фетровую шляпу и выцветший серый плащ. Поношенный костюм сидит на нем как мешок, наброшенный на швабру. На этом мешке награды смотрятся удивительно нелепо…

Он берет микрофон и таким же выцветшим, как его пиджак, голосом рассказывает детям о войне. О том, что ее не ждали, а она пришла. О том, как его призвали. Как было трудно, но «Победа была за нами». Он говорит дежурные фразы, иногда промакивая глаза носовым платком. Зал дежурно делает вид, что всем интересно. Через сорок минут звенит звонок. Ветеран кладет микрофон:

— Ребята, у кого-нибудь есть вопросы?

Нет, вопросов нет. Ребята рвутся на перемену бегать, прыгать, кричать и играть. Им страшно надоело сидеть, но… стоп! Еще не все. Урок Памяти не окончен. Кто-то у музыкального пульта включает «День Победы, как он был от нас далек». Учителя комично машут руками — всем встать. Встали. Дослушали песню. Вразнобой прокричали старичку: «Спа-си-бо!..»

Вот теперь все. Ура, на волю, в пампасы!..

Другая традиция

Топот убегающих ног. В актовом зале остаются двое: он и я. Он собирается на выход. У меня важное задание от директора — перехватить ветерана. Вручить ему гвоздики, коробку конфет и шампанское. Это традиция у нас такая. Как к нам ветеран — так мы ему гвоздики, конфеты и шампанское. Вот такая цена памяти, да…

— Большое спасибо вам за выступление. Разрешите вручить вам от нашей гимназии цветы и этот маленький подарок.

Он, не поднимая глаз, принимает подношение, рассеянно благодарит. Я в упор смотрю на его «иконостас»: знак «Гвардия», медаль «За Отвагу», «Слава» третьей степени… И тут меня прорывает:

— А хотите… водки?

Он с большим удивлением смотрит на меня, потом разом отвердевшим голосом отвечает:

— А давайте!

И мы идем. Сначала — на первый этаж за его одеждой, потом — в столовую за бутербродами, в магазин за бутылкой и, наконец, на скамейку в соседний двор. Пока «беленькая» журчит в пластиковые стаканчики, он интересуется:

— Как же потом с запахом на уроки-то пойдете?

— Никак не пойду, — говорю. — У меня сегодня больше нет занятий.

— Да? Ну, тогда добро! — говорит он.

Мы жахаем по первой — за Победу. После третьей он со мной уже на «ты»:

— Вот ты чего в школе ведешь? Историю? Так чего ж у тебя ученики ни рожна эту самую историю не знают?

— Почему это не знают? Знают.

— Да ну? А вот спроси я у них, кто такие Жуков или генерал Богданов, ответят?

— Про Жукова точно вспомнят, а насчет Богданова — нет.

— А ты говоришь «знают»!.. — фыркает он. — Какое уж тут «знают», если про командарма нашей 2-й гвардейской танковой ни в зуб ногой?

Я начинаю лепетать про малое количество часов, отведенных программой на тему Великой Отечественной, но помрачневший ветеран решительно прерывает меня:

— Наливай.

«Не те» истории

Потом он закуривает и второй раз за день начинает рассказ о войне. Как родился в 1924 году под Тулой. Как объявили о нападении Германии. Как его, десятиклассника, с семьей эвакуировали. Как попал в армию в конце 1943-го. Как он — «махра», «пяхота» — десантом на танках шел к Берлину.

— Когда «артиллеры» по городу первые залпы давали, там у них на батареях повара с водилами подрались, представляешь? Каждому ж хотелось хоть разик самому снаряд запулить! По «логову врага»! — и старичок заливается мелким кашляющим смехом.

Он говорит о том, как брали Берлин. Как ломились сквозь баррикады. Как били гаубицами прямой наводкой по верхним этажам, где сидели «фаустники». Как его друг, подавший заявление в партию и ночами зубривший цитаты из Ленина, получил гранатный осколок:

— Лешка бежит, а сзади — граната! И осколки во все стороны. Один — Лехе в спину, а там «сидор» висел, вещмешок. Так осколок проковырял все лешкины вещи, кружку и застрял в той самой книжке Ленина. Она ж толстенная, вот и не пробил! Мы тогда долго еще друг дружку подначивали — надо теперь, мол, всем Ильича в штаны подкладывать, чтобы задницу не оторвало!..

Он невольно улыбается, повествуя о ранах и смерти. А как не улыбаться — это же золотое время… Его молодость.

Над нами жарит солнце. Вокруг пахнет весной и свежесрезанной травой. А я слушаю, как вонял копотью и помойкой Берлин в 45-м. Как немки предлагали себя нашим солдатам в обмен на еду для своих оголодавших детей. Как красноармейцы под немецким пулеметным огнем тащили в немецкие подвалы кашу, хлеб и консервы — за так. Чтобы накормить «немчат». И как помогали выбраться из перепаханного боями города гражданским.

Я его спрашиваю, почему он это не рассказывал со сцены? Старичок морщится, смахивает бутербродные крошки с подбородка:

— Ты думаешь, сейчас кому-то интересно про это знать?

— Думаю, да. Вот как раз это сейчас и надо знать. И помнить.

— Может быть… — Он задумывается. — Просто меня про эти штуки очень давно не спрашивали.

— А про что спрашивали?

— Про другое. Например, сколько фашистов я убил на войне.

— И… сколько?

— Не знаю — они ж далеко были. По ним стреляешь, стреляешь… А попал — не попал, не видишь. Может, и ни одного не убил.

— Так и отвечали на вопрос?

— Сначала — да. А потом мне взбучку по ветеранской линии устроили. Мол, не тому молодежь учишь. Стал говорить: не меньше, чем мои товарищи! — он снова смеется.

Он вернется

…Мы сидим еще час. Я узнаю про его послевоенную жизнь. Про то, как выросли и разъехались его дети. Как три года назад умерла его парализованная жена. Про нищенскую пенсию, дорогие лекарства, тоскливые одинокие будни в стариковской квартире.

Под занавес разговора он встает, перекидывает через руку плащ, пожимает мне руку, благодарит. Потом подхватывает гвоздики, пакет с шампанским и конфетами. Чуть накренившись, бредет домой. Он, 94-летний бывший гвардии сержант 2-й гвардейской танковой армии. Степан Афанасьевич. Воин-освободитель.

Очень хочется крикнуть вслед: «Слава победителям!». Но я этого почему-то не делаю. Сейчас, в мае 2016 года, я очень жалею, что тогда, в мае 2008-го, так и не крикнул. Сейчас, когда в стране много чего поменялось, включая и отношение государства к ветеранам. Степана Афанасьевича, увы, уже нет. Но остались другие — те, кто прошел сквозь Великую Отечественную войну, кто выжил и победил. Кто своим подвигом подарил возможность жить не в протекторате, а в свободной стране, нам — своим потомкам.

Время неумолимо — когорта ветеранов редеет. Тем ценнее для нас возможность поздравить и поблагодарить тех из героев фронта и тружеников тыла, кто еще с нами. Ну, а Степан Афанасьевич… Он вернется. Гвардии сержант 2-й гвардейской танковой армии, воин-освободитель сегодня, 9 мая 2016 года, вместе со своими однополчанами пройдет по столице в колоннах «Бессмертного полка».

Слава им, победителям! Поклон до земли и вечная благодарность!

Андрей Союстов, Федеральное агентство новостей