О дальнобойщиках и молчании федерального телевизора

На днях, прогуливаясь по центру Вологды, я попал на митинг дальнобойщиков на Кремлевской площади — один из тех, которые нынче проходят по всей России.

Фото: Антон Вергун / ТАСС

Нельзя сказать, что митинг был прямо многолюдный — не более двух сотен человек. Здоровые мужики  с обветренными лицами в кожаных куртках, приехавшие на митинг на китайских джипах, хюндаях и приорах.

Но даже сто человек для Вологды — это немало. В Вологде последний раз митинговали, наверное, против Временного правительства.

Для меня же дальнобойщики это вообще особая тема. Потому что впервые столкнулся с самоорганизацией этих людей еще в 2009 году в Одессе. Тогда украинская экономика только начинала вползать в кризис — начали сказываться валютные кредиты и административное давление на перевозчиков.

И вот тогда в Одессе оказалось, что дальнобойщики являются наиболее самоорганизованной социальной группой, которая четко понимает свои экономические интересы. И готова за них бороться. Портовики слились, ограничившись ничего не значащим обращением от имени профсоюзов. Промышленных рабочих практически не осталось. Мелкие лавочники с многочисленных одесских рынков были солидарны «постольку поскольку». А вот дальнобойщики — это реальные заводилы, которым и профсоюз не очень нужен, чтобы поднять маленький бунт. Особенно если они видят, что их пытаются банально нагреть и продать воздух.

Тогда в 2009 году в Одессе дальнобойщики попытались сначала пойти на переговоры с властью. Но их, естественно, водили по кругу из кабинета в кабинет. Несколько месяцев такой бодяги привели к тому, что требования дальнобойщиков постепенно стали перерастать из экономических в социально-экономические. Точкой кипения стал случай самоубийства одного дальнобойщика, который не смог рассчитаться по валютному кредиту.

Тогда, в 2009 все вылилось в блокировку  международной трассы Е95 — на въезде в Одессу в районе клеверного моста.

Дальнобойщики просто поставили свои машины в обе стороны движения, связали их цепями и не пропускали никого, кроме машин с детьми. Одесса оказалась заблокирована с одного из трех направлений.

Попытка бросить внутренние войска завершилась неудачей — никто не рискнул идти на вооруженных монтировками здоровых мужиков. Продержались дальнобойщики около недели и частично добились выполнения своих требований. Правда потом протест удалось слить — в первую очередь потому что не было солидарной поддержки в других регионах.

Попытались поддержать одесситов в Николаеве, Херсоне, Черкассах и Львове но это быстро затухло.

Итак, что можно понять, сравнивая одесскую и нынешнюю российскую ситуацию. То, что сейчас происходит в РФ, намного лучше организовано и синхронно происходит во многих регионах. В Екатеринбурге блокируют кольцевую автодорогу ЕКАД. В Дагестане выстраиваются многокилометровые колонны. В Челябинске заблокировали трассу.

Если даже в тихой Вологде удалось организовать солидарный протест — значит, цеховая поддержка не просто есть, а она уже готова вылиться в более радикальные формы. Следовательно, следующий шаг приведет к трансформации экономических требований в социально-экономические. А если будут игнорировать, то есть все шансы что требования эволюционируют в политические.

Послушав вчерашний митинг дальнобойщиков в Вологде, сообщаю: самым общим местом было недовольство тем, что их просто игнорируют. Причём в первую очередь игнорируют медийно. Мужики возмущались, что нет ни одного регионального СМИ, и видели в этом заговор: «Путину специально не показывают, чтобы он не знал что происходит». Когда народ разогрелся, начались шутки вроде «Если сирийские дальнобойщики забастуют, то их точно покажут».

Первая ошибка, которую может сделать власть в данной ситуации — это трактовать протест по схеме: «Кто протестует, тот агент Госдепа». Потому что в таком случае протестные настроения точно будут эволюционировать в сторону оппозиционности.

Также неверной будет попытка разогнать дальнобойщиков силовыми методами. Во-первых, потому что без увечий это будет сделать сложно — как уже говорилось, дальнобойщик это особый тип человека, которого сложно испугать силой. Во-вторых, потому что силовые действия будут рождать противодействия и только укреплять солидарность.

И, наконец, самое худшее, на что может пойти власть — это прятать голову в песок. Чем больше власть будет игнорировать протест, тем быстрее требования будут эволюционировать от экономики к политике.  Потому что дальнобойщики в условиях 21 века — это передовая часть пролетариата и мелкой буржуазии. Которой, как известно, нечего терять, кроме своих грузовиков и кредитов. Молчание власти и центральных СМИ будет снижать доверие к самому государству. В данном случае молчание не даст необходимого эффекта. Потому что протест носит социальный характер, то есть изначально адресован власти. И молчание будет воспринято как признание, что власти сказать нечего.

Единственно верное решение — это даже не отмена системы «Платон», которая вызывает протесты. А публичная и понятная позиция с подробным анализом социальной сути протеста и ликвидацией причин, а не последствий.

Если же правильный подход выбран не будет (и учитывая, что протест уже стал федеральным), можно прогнозировать, что дальнобойщики станут первой ласточкой социальных протестов в России.

Семён Уралов, «Однако»