Вооруженные отвертками

Сосредоточьтесь на Туле и конкретно на ТНИТИ, господа, ответственные за «оборонку» и станкостроение

Тенденции развития артиллерии и танкостроения говорят о том, что основным артиллерийским снарядом становится 152-мм. И без восстановления его массового производства, хотя бы в количестве миллиона штук в год, не обойтись.

А в нем львиная доля работы – корпус. Именно для его изготовления необходимы специальные снарядные станки ТМ, жесткие, неприхотливые и производительные, какие умел и, надеюсь, еще не разучился делать ТНИТИ – Тульский научно-исследовательский технологический институт. О том, что производство корпусов артиллерийских снарядов представляет серьезную проблему и должно восстанавливаться в первую очередь, говорит и тот факт, что в прежние времена большая часть металла, расходуемого боеприпасной отраслью промышленности, приходилась на них.

Стало быть, станки для обработки корпусов имеют первостепенное значение. Но боеприпасы – это не только снаряды, а последние состоят не из одних корпусов. И следующими по значимости в нашем производстве являются многошпиндельные станки. А они должны быть заботой промышленности в целом. Казалось, именно производители боеприпасов и взрывателей являются основным потребителем этой продукции. Но выясняется – лидерство нужно отдать подшипниковым заводам. Все помнят, сколько их было, – и на каждом сотни многошпиндельных автоматов. Не буду говорить за подшипниковую промышленность, но в 1985 году потребность только тех заводов, что курировал ТНИТИ, определялась в 1500 единиц до 2000 года. Уже это было больше годового выпуска КЗСА – Киевского завода станков-автоматов. Многошпиндельные автоматы для взрывателей вынуждены были покупать в Германии, у Gildemeister AG. Точную цифру не знаю, но они помогли выйти из прорыва, пока не заработал Житомирский завод станков-автоматов.

Построив заводы на Украине, Москва (Завод им. Орджоникидзе) рассталась с производством своих многошпиндельных станков, отдав на Украину даже самый маленький автомат 1216-6. А когда распался Советский Союз, мы остались без многошпиндельных станков – основы любого массового производства.

В 2011 году Николай Паничев, министр станкостроительной и инструментальной промышленности СССР, говорил: «В конце 80-х годов СССР вышел на третье место в мире среди станкостроительных держав: 1-е – Япония, 2-е – ФРГ, 4-е – США. В 1986 году отрасль выпустила 220 тысяч станков, в 1991-м – 76 тысяч. 26 тысяч с ЧПУ и половина из них с отечественными комплектующими. 94 процента металлообрабатывающего оборудования в стране было отечественное». К тому моменту исчезли 42 станкостроительных предприятия. Только в Москве перестали работать по специальности или совсем ликвидировались Московский станкостроительный завод, Завод им. Орджоникидзе, «Фрезер», Завод координатно-расточных станков, «Станкоконструкция», «Красный пролетарий». В Санкт-Петербурге – Завод им. Свердлова, Завод прецизионных станков.

Да, Станкостроительный завод Гильдемайстера в Ульяновске работает, но на нем трудятся всего лишь 200 работников, которые собирают те же тысячу станков, что обещали при организации производства. Лишний довод в пользу того, что это именно отверточная сборка. Как только перестанут поступать комплектующие из Германии, все остановится. И это, как показывает опыт, реально.

На предприятиях оборонно-промышленного комплекса сейчас работает половина систем ЧПУ импортного производства. По определенному сигналу это ЧПУ можно отключить либо задать ошибочную программу. Внешне продукция будет выглядеть качественной, а на деле бесполезной и даже опасной.

Потому в Туле на базе ТНИТИ есть смысл возрождать российское станкостроение как таковое.

В соседях у ТНИТИ – ОКБА (Опытно-конструкторское бюро автоматики). Распавшись на мелкие фирмы, влачит жалкое существование, производя уличные тренажеры. Через ограду еще один завод – «Эталон». Сосредоточьтесь на Туле и конкретно на ТНИТИ, господа, ответственные за «оборонку» и станкостроение. Эти два понятия, согласитесь, нераздельны.

Нельзя зависеть от импортных поставок в одной из ключевых отраслей.

Юрий Шабалин, «Военно-промышленный курьер»