Имам Тульской области против кремации

«Российская газета»: Похороненные дважды

Новый законопроект предлагает ликвидировать старые могилы

Ришат-хазрат  Давыдов: «Тело надо предать земле»

Скандальный законопроект, разработанный в Министерстве строительства и ЖКХ «О похоронном деле», вызвал огромный резонанс. Наибольшие споры возникли вокруг статьи 37 о повторном использовании мест захоронений, разрешающей использовать кладбища под повторные погребения. То есть старое захоронение ликвидируется, а его место предоставляют под новую могилу. Для этого предлагается провести эксгумацию, то есть извлечь останки из земли, кремировать их, и, если не прибегут родственники, то захоронить прах в общую могилу.

При этом в проекте закона нет ни слова о том, будут ли оповещать родственников и спросят ли их согласия. В документе говорится, что повторное использование могильника допускается не ранее 20 лет после последнего захоронения, и прежде чем начнут расчищать территорию под новые могилы, прежнее кладбище надо будет признать заброшенным.

Сторонники законопроекта и статьи о «перезахоронении» считают: земля слишком дорога и ее слишком мало для того, чтобы отдавать под все новые кладбища. Противники ссылаются на то, что в традиционных конфессиях нашей страны не принято сжигать тела умерших. «С точки зрения иудаизма кремация не допускается. В Священном Писании сказано: «Ибо прах ты и в прах возвратишься», — объясняет Дмитрий Цвибель, председатель Петрозаводской еврейской религиозной общины. «Ислам против кремации. По канонам ислама, как и православия, тело надо предать земле», — считает   Ришат-хазрат  Давыдов, имам Тульской области.

«Предоставим людям выбор: кто-то захочет, чтоб его похоронили, кто-то пожелает, чтоб кремировали», — предлагают сторонники проекта. С тем, что право выбора надо уважать, духовенство и не спорит. «Но разве кремирование останков уже похороненных людей, то есть тех, кто когда-то выбрал именно захоронение, не нарушает волю покойного?» — возражают оппоненты. Ведь в любой религии разорение могил — кощунство. Но самые бурные дискуссии возникли даже не вокруг темы «имеем ли намы право сжигать тех, кто изъявил свою волю быть погребенным», а вокруг самой кремации. «Кремация в стране появилась со времен коммунизма, когда в Кремлевскую стену вставляли урны с прахом политических деятелей и шла борьба с верой», — рассуждает  Ришат-хазрат  Давыдов.

Действительно, до революции ни у одной из народностей Российской империи и близко не было традиций сожжения тел умерших. Что и понятно: со времен Ветхого Завета смерть путем сожжения была связана с тяжким преступлением, а сожжение умерших считалось позорным и постыдным деянием.

Первый крематорий, предназначенный для граждан нашей страны, был построен в декабре 1920 года в здании бань Васильевского острова Петрограда. Просуществовал он всего три месяца и был остановлен «из-за отсутствия дров». Вторая попытка внедрить в советский быт «похороны с огоньком» была успешней — в 1927 году новые власти открыли кремационную печь в Донском монастыре в Москве. И сейчас, гуляя по территории монастыря, который, по злой иронии, большевики превратили в место кремирования, можно увидеть колумбарий — стены, хранящие прах первых сожженных. А на табличках прочитать: «член ВКП(б)», «стойкий большевик», «старейший деятель большевистской партии».

Вот как объясняет волну увлечения кремацией известный греческий богослов, специалист по этике Георгий Мандзаридис. «Для Церкви человеческая природа настолько свята и сродни Богу, что она может составить с Ним неделимую сущность. Поэтому христианин не отвергает свое тело и не желает избавиться от него, как от врага, но стремится к его обновлению во Христе и избавлению от тленности.

Тот, кто смотрит на мертвое тело как на честные останки человеческого существа, желает воздать ему почести. И тогда погребение приобретает священный смысл. Но человек, видящий в мертвом теле лишь мрачный труп, всегда захочет его уничтожить. Такой человек не различает духовных символов, его интересует лишь материальная сторона предметов, их потребительское значение. Он забывает сердце и мыслит логически. Зная о проблемах больших городов, он сочтет кремацию более практичной».

Исполнительный директор Союза похоронных организаций и крематориев Елена Андреева развивает тему: «Чаще всего услугой кремирования пользуются жители мегаполисов, — утверждает она. — Сейчас на территории России действует только 20 крематориев, в том числе в Москве, Санкт-Петербурге, Архангельске, Воронеже». Но все же говорить о том, что все жители больших городов выбирают кремацию, пока рано. По данным ГУП «Ритуал», в Москве в 2014 году 52% умерших были захоронены традиционно и 48% — кремированы. За I квартал 2015 года кремировали 51% умерших, а оставшиеся 49% были захоронены в земле.

Сторонники кремации, кроме доводов экономических, приводят и экологические. По их мнению, гробы, да и тела современных людей, питающихся консервантами, разлагаются плохо. В США и Европе много сторонников идеи «не загрязняй землю своим трупом». Вот что на это возражает Георгий Мандзаридис: «В новейшее время сожжение мертвых приобрело вид некоего очищения мира от их присутствия. Стремление к уничтожению или сохранению мертвого тела в могиле напрямую связано с нашим отношением к смерти. Когда мы хотим забыть о смерти, мы, естественно, желаем стереть с лица земли все, что напоминает о ней. И в этом нам помогают установки общества. Надгробный камень хранит память не только об умершем, но и о смерти. И чтобы человек хранил эту память, и она не причиняла ему боль, необходимо верить в победу над смертью. Христианин верит в эту победу и ожидает воскресения из мертвых. Это воскресение целиком затронет психосоматическое естество человека. Христианин ждет воскресения обновленного человека из тела, склонного к тлению, — нового колоса, произрастающего из семени, гниющего в земле. Когда в нас есть вера, наше отношение к смерти и к мертвому телу благоговейное. Такая позиция поддерживает мораль, формировавшуюся веками, в то время как кремация — атрибут морали новой».

Разрушение морали не может не тревожить, хотя еще большие опасения вызывает коррупционная емкость предлагаемого закона. А это значит, что он нуждается в антикоррупционной экспертизе. Учитывая, что законопроект касается каждой семьи, приглашаем читателей высказать свою точку зрения на предложенный законопроект.

Анна Маркова, «Российская газета»